Лана Юрковская. Про НИКТО

— Вот и выходит, что ты один никому ничего не расскажешь. Они ведь все равно в тебя не верят. А раз ты единственный, кто может хранить мои секреты, то ты и есть мой самый настоящий друг. И еще выходит, что я неправильно думала, когда думала, что друзей должно быть пять или шесть.
— Да-да, выходит именно так, — радуюсь я и улыбаюсь так, как никогда еще не улыбался.

Почему-то, чем взрослее становишься, тем быстрее двигается время. Я еще не до конца, конечно, разобрался в этом вопросе, но я думаю, что всему этому причиной является человеческая слепота. Чем старше – тем менее зрячий. Это как однажды забыть протереть окно. Оно вдруг мутное, и почти ничего не видно.

Взрослые, дети. Как муравейник. Бегают туда-сюда, торопятся, волнуются. Ну, точно, как муравьи, только те умеют носить на своих спинах ношу, превосходящую по тяжести собственный вес, а вот люди только думают, что могут нести больше, хотя на самом деле и половины не осиливают.

Вот. Все-таки Я есть. Я существую. Обо мне говорят кругом. Я самая что ни есть наиважнейшая деталь в механизме этого мира. А если Я есть, значит, все-таки это кому-то нужно, не правда ли?

Однажды, в очередной раз устраиваясь на подушке Лизы, я не выдержал и спросил:
— А кто они, эти, которые «чтоб не узнали» ?
— Взрослые, – само собой ответила она.
Мне этого показалось мало, и я снова спросил:
— А почему?
— Потому, что когда взрослые взрослеют, они ужасно ни во что потом не верят. И при этом еще прищуриваются вот так… — Лиза изобразила взрослого, который ужасно ни во что не верит.
— Ах вот оно как…
Теперь я наверняка знал, как именно выглядят взрослые.