– Когда люди видят калеку, идущего по улице и опирающегося на трость, что они чувствуют? – Уайлен отвел взгляд. Люди всегда так делали, когда Каз упоминал о своей хромоте, будто он не знал, кем являлся или каким его видел мир. – Они чувствуют жалость. А что они думают, видя меня? Уголки губ Уайлена приподнялись.
– Что им лучше перейти на другую сторону улицы.
Даже если мир ничего тебе не должен, ты все равно от него что-то требуешь.
Мы можем перенести все виды боли. Но именно стыд пожирает людей целиком.
— Уайлен Ван Эк, ты соврал Казу Бреккеру! — Джеспер схватился за сердце. — И тебе сошло это с рук! Ты даешь частные уроки?
— Что ты пыталась заставить меня сделать?
— Убедить тебя поцеловать меня.
— Очень глупо с твоей стороны.
— Это почему же?
— Потому что я всегда хочу тебя поцеловать.
— Не припомню, чтобы я разрешала тебе раздавать моё печенье.
— Это для благого дела. Кроме того ты едва к нему притронулась.
— Я оставила его на потом. И лучше не попадайся мне на пути, когда дело касается сладостей.
Девушка прижалась лбом к груди Матиаса.
— Я ненавижу это. и немного тебя, дрюскель.
— Я уже привык. Иди сюда.
Он обвил ее руками и заставил говорить о Равке и Инеж.
Знания не являются признаком божественной благосклонности. А вот процветание — да.
Нормально ли быть так сильно очарованным тем, как кто-то неуклюже развалился в кресле?