Луис Карлос Монталван. Пока есть Вторник. Удивительная связь человека и собаки, способная творить чудеса

Трудно быть черствым и злобным, когда у твоих ног щенок.

Мама не осознавала, насколько дружба животного может повлиять на твою психологию и настроение... или облегчить одиночество и боль.

На то, чтобы разбить сердце или совершить преступление, хватит и мгновения. А преображение требует времени.

Он счастливый пёс. Он любит жизнь. А когда находишься рядом с таким существом каждый день, каждую секунду, как можно жизнь не полюбить? Благодаря ему впервые за долгое время я стал ценить просто те моменты, когда ретривер со мной. И не потому, что нам со Вторником они непросто достались, а потому, что именно мгновения тихой дружбы делают жизнь каждого такой богатой и исполненной смысла.

Лучше быть в цепях, но с друзьями, чем в саду, но с чужими.

Головная боль — это маленький человечек внутри черепа, силящийся выбраться. Мигрень — это две исполинские руки, которые медленно сдавливают голову до размера мячика для гольфа, усиливая боль сантиметр за сантиметром, пока наконец твой череп не взорвется пламенем, разбрызгивая мозги по комнате.

Никогда не поймешь, насколько тебе хочется одобрения со стороны родителей, пока его не потеряешь.

Знаете, собаки снова сделали меня человеком.

В тот момент Вторник поборол свою недоверчивость и перестал быть просто псом-компаньоном. Просто эмоциональной поддержкой. Просто темой для разговора. В тот момент Вторник стал моим другом.

У собаки-компаньона должно быть больше энтузиазма и напористости, чем у хозяина.

Для меня смерть не была статистикой — она подбиралась в моменты затишья и била кинжалом в шею, а потом отступала, чтобы ударить снова. У нее было лицо. У нее было жаркое соленое дыхание...

Война меняет личность. Ты не делаешься лучше или хуже — просто становишься другим. И глупее всего в такой ситуации искать своё прежнее «я» и тосковать по нему.

Мы можем добиться большего — и добьёмся, если будем честны и станем учиться на своих ошибках.

Можно снова начать верить людям, можно снова наладить связь с миром, можно жить полной жизнью, но пережитое останется с тобой навсегда.

Как бы я ни прятал свои шрамы от родителей, они всё равно всё знали. Родители всегда знают.

Такова война. Грязная. Жестокая. Травмирующая. Она реальнее обычной жизни, потому что смерть делает жизнь более осязаемой, и чем ближе ты к смерти, тем острее ты ощущаешь пульс жизни.