Всегда знал, что чувство комического — прекрасная штука. Но даже не подозревал, что оно — самый верный путь к бессмертию.
Вот я и забеспокоился: вдруг местная глупость действительно заразна? И все мы теперь быстро и безболезненно станем дураками. Или уже стали? То-то у меня с утра настроение хорошее. Опаснейший симптом.
Всякая система обучения, в рамках которой ученик не может не только превзойти своего учителя, но даже сравняться с ним, самоубийственна для традиции.
У этого достойного человека есть ровно один недостаток, который временами превращает его в настоящее чудовище: он всегда соблюдает правила.
... в названии зашифрована отсылка к древней угугландской традиции писать стихи на мокром песке, причем последняя строчка должна быть дописана прежде, чем высохнет первая.
Это только кажется, будто время течет снаружи, на самом деле оно — внутри, и самые точные часы — там же.
... человек, к которому можно прийти в гости среди ночи и получить не ведро кипящей смолы из окна, а, напротив, кружку горячего вина и одеяло, — это такая драгоценность, с которой я добровольно не расстанусь. Принудительно, впрочем, тоже не расстанусь, буду драться, как лев.
Взрослых людей даже среди очень старых и беспредельно могущественных — единицы. Ну ладно, дюжины. Все равно исчезающе малый процент.
«Чтобы было» и «потому что люблю» — это как раз очень понятные мне аргументы. Понятнее просто некуда. О чем бы ни шла речь.
И вечно так — стоит мне случайно узнать какую-нибудь интересную новую штуку, как вокруг все тут же начинают о ней говорить. Хотя прежде ни разу за многие годы не заикнулись. Словно мое внимание — магнит, притягивающий информацию, на которой оно в данный момент сосредоточено.
Не удивлюсь, впрочем, если так оно и есть.
Когда знаешь, что все хорошо закончится, можно и потерпеть.
— ... Нет ничего лучше хорошей истории о привидениях, рассказанной на ночь. Особенно если выключить свет, принести одеяла и залезть под них с головой, чтобы побояться всласть, как только в детстве получалось.
— А одеяла-то зачем? — изумляется Лонли-Локли. — Разве у одеял есть свойство усиливать страх?
Жизнь снова стала интересной, и это оказалось важнее привязанностей, потерь и прорех, которые они оставляют в ткани бытия. «Мне интересно» — именно так выглядит моя персональная формула счастья, точнее, формула необходимой мне дыхательной смеси...
Это событие было само по себе столь выдающееся, что я ощутил благоговейный трепет; впрочем, вполне возможно, это был самый обыкновенный сквозняк, я их вечно путаю.
Меняется все — эпохи, обычаи, климат, очертания материков и даже облик звездного неба, переписываются календари и законы, и только обращение начальства с подчиненными остается неизменным — вечно одно и то же.
Если уж убивать людей, то начинать следует именно с тех, кто не разделяет твои литературные пристрастия.