Макс Фрай. Энциклопедия мифов

Выбор игры всегда заслуживает пристального внимания, поскольку рассказывает об игроке куда больше, чем подробные биографии и заполненные анкеты.

В сущности, игра — это добровольное наложение на себя немыслимых, зачастую нелепых ограничений.

... с обощениями всегда так получается: либо банальность, либо ложь. Лучше уж первое...

— Славное все же занятие — игра. <...> Особенно в пути.

От пива тупеют, соловеют и, в конечном счете, жиреют. Если уж приспичило выпить, пусть это будут крепкие напитки. В них есть нечто честное...

... всякая настоящая тайна сокрыта от любопытных вовсе не потому, что кому-то угодно ее хранить, а потому лишь, что она не может быть высказана вслух.

Бестактных вопросов не бывает. Бывает лишь неадекватная реакция на ответы.

Не люблю анализировать и объяснять: мне кажется, что некоторые прекрасные вещи от этого портятся...

Поздно – это, как правило, и есть никогда. События, которые имеют значение, случаются вовремя, или не случаются вовсе.

Всякий рай – тюрьма для того, кто не может его покинуть.

— Мы все как-то вдруг синхронно уяснили, что следует прикидываться умненькими, ироничными, расчетливыми, хладнокровными тварюшками. Но ведь... Мы не совсем такие?
– Мы совсем не такие, ясен пень. Мы – нежные, сентиментальные, чувствительные, недолговечные комочки органики. Мы – страшно сказать! – добрые и хорошие. Признаваться в этом чрезвычайно, неописуемо стыдно. Поэтому мы стараемся не выдать себя даже в мелочах. А совершив оплошность, сгораем со стыда, отворачиваемся к стене, губы – в кровь, зубы – в крошку. Непереносимо!

... Содрогнулся, осознав, что никчемные пьянчужки нередко получаются из наилучшего человеческого материала, из великого обещания, которому не удалось сбыться. После этого, вероятно, включается программа самоистребления. Собственно, всякий человек – саморазрушающаяся конструкция, просто у этих ребят она работает в интенсивном режиме.

... Успокойся. «Другой» он, видите ли... Ты – это ты. Твоя кровь отравлена памятью обо мне. Меня это вполне устраивает – чего ж тебе еще?

Мир, в котором мы живем – удивительное место; всякий человек – не просто прямоходящий примат, а усталое и разочарованное, но все еще могущественное божество; каждый город – священный лабиринт; докучливые условности в любое мгновение могут стать всего лишь правилами игры, трудной и опасной, но чертовски увлекательной, да?

Для дружбы тоже требуется некая телесная близость. Слова на экране монитора – как-то слишком уж пресно. Тут все же в глаза смотреть надо, дыхание слышать.

Женщины делятся на тех, кто может родить человека; тех, кто может родить чудовище; и тех, кто не может породить ничего, кроме ночи. Первые обычно исполняют свое предназначение и уходят туда, откуда пришли, спокойные и опустошенные; вторые редко решаются принять такую судьбу и тонут в омуте собственных снов, а в существование третьих не верит никто, даже они сами. Но это не имеет никакого значения: ночь все равно рождается, когда приходит ее время…