Марина и Сергей Дяченко — цитаты из книг автора

Оказывается, можно не только говорить сквозь зубы – некоторые ухитряются сквозь зубы думать…

— Свобода, — сказал полицейский в камуфляже, с резиновой дубинкой у пояса, — это всегда одиночество. Чем совершеннее свобода — тем полней одиночество.
— Что? — удивился он.
— Я это говорю к тому, что любая привязанность есть первый шаг к рабству, — охотно пояснил полицейский, оставляя свой пост возле обменного ларька и подходя ближе.
— Вряд ли, — нерешительно сказал он.
— Да-да, — ради убедительности полицейский коснулся наручников, болтающихся у него на поясе рядом с дубинкой. — Именно так. Даже если это привязанность к домашним тапочкам. Или к единственному сорту сигарет. Или к стране. Особенно к стране.
— Я не курю, — сказал он. — И у меня нет домашних тапочек.
— Значит, вы очень одиноки, — сказал полицейский. — Я вам завидую.

Время — самое страшное, что есть на свете. Мы так привыкли к нему… Нас пугает война, голод, моровая язва… тогда как время — хуже войны и мора, мы ничего не можем с ним сделать. Ни заключить мир. Ни найти лекарство. Ни повернуть вспять. Время — полная тьма, и если кто-то потерял в нем что-то — воспоминание… счастливый день… или человека… уже никогда не вернет его.

Послушай... Если ты поймал муравья и муравей просит тебя — человеческим голосом — просто отпустить его. Просто. Не давить между пальцами. Может быть, всё-таки можно отпустить? Чтобы было потом приятно вспомнить? Это ведь высшее проявление власти над живым существом — отпустить его...

— Зачем ты сюда приехал? Ты, похоже, ничьим ожиданиям не соответствуешь — вообще.
— Я соответствую своим ожиданиям... И достаточно.

— Я не могу, — сказал он виновато.
— Можешь, — устало возразил Разбиватель. — Ты всё можешь... Но «не могу» — удобнее. Да?

Мы все — пленники ритма, хозяева ритма. Утро — ночь. Сон — явь. Вдох — выдох. Наше сердце — ударная установка. Наш мозг подчинен ритму и производит ритм...

Солнце — пастух без стада.
Утром — золото, вечером — медь.
И кажется, будто не надо
Ни вспоминать, ни жалеть.

Тихий да простой, и не боишься тебя, а потом — глянь, а ты уже в горле торчишь, как крючок. И не избавиться.

Всё, во что мы верим, — существует.

Я присвоил тебя.
Я присвоил...
Как реку — стрекозы,
Как лето — ребенок в песочнице,
Как орден — великую битву,
Как пушинка на тополе — город...
Не пугайся.
Я просто воздух,
Которым ты дышишь.

Все живое умирает, чтобы удобрить почву и дать рождение новой жизни… Это жизнь, Лана. Рассвет — убийца ночи, но кто способен за это его ненавидеть?

Земля боится весны. Тает лед, разрывая жилы. Напрягаются и лопаются почки — это боль… это роды. Старое, не успевшее отжить свое, схлестывается с молодым, не успевшим войти в силу…

В людях главное не статус. В людях главное суть.

Если словом можно лечить, значит словом можно и ранить, — промолвила ведьма. — Раз рука убивает, то может и исцелить. Плоха та телега, что знает лишь одно направление.

— Ты — Хмель. Всё, что я делаю — во имя тебя и во хмелю...