Мэгги Стивотер. Похитители грёз

Короче, если судьба решила, что может ей указывать, в кого влюбляться, то судьбе придется подумать еще раз.

Если вы никогда не видели звёзд, свечи вам будет достаточно.

Адам задался вопросом, была ли среди этого стада богатых животных хотя бы одна настоящая улыбка.

Они возвращались в Генриетту на Свинье, Камаро Гэнси неистово красно-оранжевого цвета. Гэнси был за рулём, потому что, когда дело касалось Камаро, Гэнси всегда был за рулём. И разговор был о Глендовере, потому что, когда ты был с Гэнси, разговор почти всегда был о Глендовере.

Гэнси не был лжецом. С этой неправдой он выглядел не в лучшем свете.

Серый Человек не всегда намеревался быть отрицательным персонажем. По сути, у Серого Человека был диплом о высшем образовании в области, абсолютно не связанной с избиением людей.

Парни сжигали хлам на заросшей парковке, пока копы не попросили их прекратить, и тогда Гэнси объяснил ситуацию, и копы вышли из автомобилей, чтобы помочь закончить работу. Это удивило Ронана, он ещё не понимал, что Гэнси мог убедить даже солнце остановить и дать ему время.

Блу принесла на стол кувшин с холодным чаем.
— Что это?
— Джейн! — радостно воскликнул Гэнси.
Адам сказал:
— Это гений в коробке.
— Он сделает твою домашнюю работу, — добавил Ноа.
— И будет встречаться с твоей девушкой, — закончил Ронан.
Блу нахмурилась.
— Вы все пьяные?

«Хотеть» и «нуждаться» были теми словами, которые беспокоили его всё меньше и меньше. Было и другое: свобода, независимость, постоянный остаток средств в банке, дом из нержавеющей стали в городе без пыли, блестящий чёрный автомобиль, пойти на свидание с Блу, восемь часов сна, мобильный телефон, поцеловать Блу хоть раз, пятки без пластыря, бекон на завтрак, подержать Блу за руку, один час сна, туалетная бумага, дезодорант, газировка, на минуту закрыть глаза.

«Чего ты хочешь, Адам?»

«Бодрствовать, когда мои глаза открыты».

До сих пор ничего не произошло, ну, не на самом деле. Что было почти хуже. Он был пациентом с диагнозом, которого не мог понять.

Пока Гэнси шёл впереди, Ноа обратился к Ронану:

— Я знаю, почему ты бесишься.

Ронан ехидничал, но его пульс ускорился.

— Тогда скажи мне, провидец.

Ноа ответил:

— Не моя работа — рассказывать чужие секреты.

Гэнси остановил свою работу. На самом деле, Блу во много призналась относительно поцелуев. А именно то, что ей твердили всю её жизнь: она бы убила свою настоящую любовь, если бы поцеловала его. Было странно помнить тот момент. Он помнил, что сомневался в ней. Сейчас бы не стал. Блу была причудливой, но благоразумной, как утконос, или один из тех сандвичей, которые нарезались кружочками для затейливого чаепития.

Он достаточно бодрствовал, чтобы размышлять о приглашении Гэнси. Там могла быть интернатура. Адам знал, что это была любезность. Это было неправильно? Он говорил «нет» так долго, что не знал, когда сказать «да».

Ронан выскочил из автомобиля и хлопнул дверцей. Адам открыл для себя кое-что в Ронане Линче: тот не хотел — или не мог — выразить себя словами. Поэтому все эмоции должны были выражаться как-то по-другому. Кулак, огонь, бутылка.