Мэтт Хейг — цитаты из книг автора

Проведя время в одной комнате с людьми, даже без нужды спекулировать творениями собственного разума, я возвращаюсь домой уже не самим собой: личность каждого человека из той комнаты начинает давить на меня с такой силой, что моя собственная личность уничтожается за очень короткий срок.

Понятие нормы субъективно. На этой планете есть семь миллиардов вариаций нормального.

В моей жизни каждый момент был раскаленным. Все, чего я хотел (помимо улучшения моего самочувствия), — это чтобы время шло быстрее. Я желал, чтобы вместо девяти утра было уже десять, вместо утра был день, вместо 22 сентября было 23-е, чтобы свет был тьмой, а тьма — светом. У меня в комнате все еще стоял глобус. Иногда я стоял рядом с ним и вращал его, мечтая, чтобы мир окунулся в глубь следующего тысячелетия.

Когда вам плохо, вы ошибочно полагаете, что никому никогда еще не было так же тяжело, как вам.

Одним из основных признаков депрессии является отсутствие надежды. Отсутствие веры в будущее. Кажется, что ты застрял в туннеле, оба конца которого замурованы. Если бы я мог знать свое будущее и то, что свет в одном из концов туннеля будет ярче, чем все, что я когда-либо испытывал, то каменная стена, заслоняющая этот свет, сразу бы рухнула и мне бы открылись лучи солнца.

Не требуется никаких усилий, чтобы тосковать по друзьям, которых мы не завели, по работе, что мы не сделали, по людям, с которыми мы не вступили в брак, по детям, которых у нас нет. Нетрудно смотреть на себя глазами других людей и мечтать стать другими калейдоскопическими версиями себя, каковыми нас желают видеть эти люди. Легко жалеть и продолжать жалеть бесконечно, пока наше время не истечет.
Но настоящая проблема заключается не в непрожитых жизнях, о которых мы сожалеем. А в самом сожалении.

Библиотекари много знают. Они направляют нас к верной книге. К верным мирам. Они знают лучшие места. Они как одушевлённые поисковики.

Существует только настоящее. Как каждая на свете вещь состоит из одинаковых и взаимозаменяемых атомов, так и каждая частица времени обладает свойствами всех остальных.

По-моему, быть учителем – лучшее в жизни предназначение. Учить детей – значит ощущать себя хранителем времени и защищать счастливое будущее мира, ведь ты воздействуешь на умы тех, кому предстоит это будущее создавать.

Всякий раз, когда я вижу, как кто-то – особенно тот, от кого этого совсем не ждешь, – читает книгу, я чувствую, что мир стал чуточку безопаснее.

Единственный способ оставаться свободным – ни к кому не привязываться.

Порой избегать опасности хуже, чем идти ей навстречу.

Пожалуй, я до сих пор верю в ману. Это не суеверие, а убеждение в том, что внутри нас существует нечто необъяснимое. Оно не нисходит с небес, не падает с облака, не спускается из райских кущ. Оно здесь,  – он похлопал себя по груди. – Если ты влюбился, ты не можешь не думать, что существует нечто большее, чем ты сам, и оно управляет тобой. Нечто, которое, как бы сказать, не совсем ты, понимаешь? Оно живет в каждом из нас, готовое или прийти на помощь, или обдурить тебя. Мы – загадка для самих себя. Это признает даже наука. Мы, черт побери, понятия не имеем, как работает наш собственный мозг.

Добропорядочность без знаний слаба и бессмысленна, а знания без добропорядочности опасны.