Михаил Юрьевич Лермонтов. Герой нашего времени

Странная вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности!

Я стал читать, учиться – науки также надоели; я видел, что ни слава, ни счастье от них не зависят нисколько, потому что самые счастливые люди – невежды.

У меня врожденная страсть противоречить; целая моя жизнь была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку.

Довольно людей кормили сластями; у них от этого испортился желудок: нужны горькие лекарства, едкие истины.

Я опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой.

Никому не рассказывайте о своих несчастьях: друзей это опечалит, а врагов развеселит.

Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастие? Насыщенная гордость.

Еще минута, и я упал бы к ногам ее...

– Разве я похож на убийцу?..
– Вы хуже…

Он скептик и материалист, как все почти медики, а вместе с этим поэт, и не на шутку, — поэт на деле всегда и часто на словах, хотя в жизнь свою не написал двух стихов.

Женщины любят только тех, которых не знают.

Я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание их хитростей и замыслов, — вот что я называю жизнью.

Из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается.

Я смеюсь над всем на свете, особенно над чувствами.

У меня есть предчувствие... знакомясь с женщиной, я всегда безошибочно отгадывал, будет она меня любить или нет...

— Так вы не женитесь?..
— Доктор, доктор! Посмотрите на меня: неужели я похож на жениха или на что-нибудь подобное?