Михаил Юрьевич Лермонтов. Герой нашего времени

Рассуждали о том, что мусульманское поверье, будто судьба человека написана на небесах, находит и между нами, христианами, многих поклонников.

С час я ходил по комнате; потом сел и открыл роман Вальтера Скотта, лежавший у меня на столе: то были «Шотландские Пуритане». Я читал сначала с усилием, потом забылся, увлеченный волшебным вымыслом. Неужели шотландскому барду на том свете не платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его книга?

В Москве барышни пустились в ученость, и хорошо делают!

Он был беден, мечтал о миллионах, а для денег не сделал бы лишнего шагу.

Они одеты были по строгим правилам лучшего вкуса: ничего лишнего!

Эти дамы очень милы; и долго милы! всякий год их обожатели сменяются новыми, и в этом-то, может быть, секрет их неутомимой любезности.

Где не будет лучше, там будет хуже, а от худа до добра опять не далеко.

Избавляю вас от описания гор, от возгласов, которые ничего не выражают, от картин, которые ничего не изображают, особенно для тех, которые там не были, и от статистических замечаний, которых решительно никто читать не станет.

Таков уж был человек: что задумает, подавай; видно в детстве был маменькой избалован.

Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критики. Но обыкновенно читателям дела нет до нравственной цели и до журнальных нападок, и потому они не читают предисловий.

Верно, было мне назначенье высокое...

Будет и того, что болезнь указана, а как её излечить – это уж бог знает!

— Вы молчите? — продолжала она, — вы, может быть, хотите, что б я первая вам сказала, что я вас люблю?..
Я молчал…
— Хотите ли этого? — продолжала она, быстро обратясь ко мне. В решительности её взора и голоса было что-то страшное…
— Зачем? — отвечал я, пожав плечами.