Наталия Немцова. Большая энциклопедия в сказках

Мы, сны — невидимый народ. Нас никто не видит до тех пор, пока мы не приходим. Приходить — очень сложная наука. Особенно, если не хотят тебя видеть.

— А ты меня видишь?
— Нет.
— Значит, я еще никто.
— А что нужно сделать, чтобы стать кем-то?
— Прийти.
— А ты еще не пришел?
— Раз ты меня не видишь, значит, меня еще нет.

Мама, я дарю тебе все цветы на этой поляне!

— Приветствую тебя, могучая река.
— С кем он говорит, — удивился маленький ручеек.
— Я говорю с тобой.
— Ты первым достиг моих вод, по тебе ходят корабли, тебе поклоняются города. Ты думал о других, поэтому стал полноводной рекой.
— А что стало с тем, кто шел прежде меня?
— Он обмельчал.
Так ответил великий океан.

Ты узнаешь звуки тревоги, радости, опасности, отваги, ликования и смелости. Мы, волки, выучили этот язык много тысячелетий назад.

Волки никогда не воют на луну.

— Значит, я сейчас сплю? — спросил поросенок.
— Спишь.
— и тебе хорошо?
— Очень.
— Спасибо тебе, сердце, — тихо сказал поросенок и на цыпочках побрел прочь, подальше от трудолюбивого сердца, чтобы дать ему отдохнуть хоть еще немного.

— А для чего тогда на небе радуга, если по ней нельзя проползти? — спросила улитка.
— А чтобы каждый посмотрел на небо, полюбовался красотой и обрадовался, что можно снова летать высоко-высоко, — ответила ласточка.

— Знаешь, мой мир очень зависит от твоего. Никогда не забывай об этом. Больше радуйся и веселись. И совершай всякие добрые поступки. И тогда мне здесь будет очень хорошо, — ответил он.

Мик шел и думал: «Как там он? Наверно, тоже спешит куда-то, раз я спешу.» И на всякий случай улыбнулся. Он точно знал, что там, по ту сторону зеркала, кто-то тоже улыбнулся ему в ответ.

Старый самолет очень волновался. Много лет он летал в разные страны, перевез сотни пассажиров, но каждый год с волнением отправлялся в санаторий и ждал решения самолетных врачей.

Самолет очень не любил опаздывать. Он знал, что на другой точке маршрута его очень ждут. Он никогда не видел глаз встречающих. Но всегда слышал аплодисменты пассажиров. Для старика это было самым большим наслаждением после полета.

«С какого же кольца начать тренировку?» — думал он, вглядываясь в круги на пне.
— Начни с десятого круга, — сказал старый пень. — Это был счастливый год. Лето выдалось жарким и дождливым. Я был молод и вырос на целый сантиметр!
— Так это правда, что кольца деревьев — это ваши годы?
— Конечно.
— А можно, я побегу по тёмному кругу? Он самый тёплый, солнце его нагрело!
— Не советую, — заскрипел старик. — Это был тяжёлый год. В лесу случился пожар. Сгорел великан-дуб. У каждого дерева на нашей поляне тогда появилась чёрная полоса с примесью пепла.
— Но следом у вас идёт широкая и светлая полоса.
— Да, тогда я влюбился в берёзку. Она жила с другой стороны дуба, поэтому я никогда не видел её прежде.
— А она?
— Она была ветрена и предпочла ясеня, что растёт через дорогу.
— Поэтому ваши кольца стали такими тонкими?
— Нет, — смутился пень. — Не только поэтому. Я стал старше. Ты ведь знаешь, что лучше всего деревья растут в юности. А в старости наши круги едва приметны.
— А как же случилось, что вас срубили?

Я ни о чём не жалею. Моя жизнь была интересной и красивой. Да и сейчас я счастлив. Моя берёзка со мной. На мне часто отдыхают путники. А прошлой весной целое семейство лесных мышей свило в моих корнях гнездо. Это был весёлый год, — засмеялся старик. — А теперь вот пришёл ты.

В тот год случилось много хорошего. С южной стороны пня муравей основал большой муравейник. Кольца превратил в стадион, на котором открыл школу бегунов. И случилось чудо! Пень зацвёл! Он выпустил пару побегов, и они покрылись свежими листьями. А на стволе старика добавилась ещё одна светлая полоса.
— Разве так бывает? — удивился муравей.
— Жизнь состоит из тёмных и светлых колец, сынок. И эта полоса появилась в твою честь! — сказал старый пень.
Он снова был счастлив.