Наталья Тимошенко, Лена Обухова. Город засыпает, просыпается мафия

Часы на стене тикали слишком громко, слишком быстро. Это тревожный, суетный звук вкупе с шумом дождя и ветра за окном мешал уснуть.

Чтобы предмет стал проклятым, с ним должно быть связано что-то такое... Какая-то страшная история, какое-то... зло. Тогда он может впитать это зло в себя и перенести на других людей — своих новых хозяев.

Я ещё помню, каково это, когда понимаешь, что для женщины, которую ты искренне любил, ты был всего лишь средством достижения цели.

Жизнь пару раза давала ему понять, что порой правдивой оказывается самая невероятная версия.

Почему-то женщины не находили его неотразимым, хотя он сам считал себя «вполне ничего». Ростом природа не обидела, мышцы прекрасно накачены в ведомственном спортзале. Не атлет, конечно, но и не доходяга какой-нибудь. Одеваться он старался удобно, но вещи выбирал качественные, насколько позволяла зарплата следователя, и симпатичные. Никаких футболок с принтами, какие иногда напяливают на себя даже его ровесники, которых уже принято называть «дяденьками», бесформенных штанов и растянутых свитеров. Рожа тоже симпатичная, особенно если ее побрить, а улыбка даже ему самому нравилась. Спиртного он употреблял мало, в основном по праздникам в большой компании, курил вот только, но это уже давно не считается недостатком. Возможно, женщин отпугивала его профессия. Мужчина, занимающийся расследованиями убийств, никому не казался интересным.

Утро мало чем отличалось от минувшей ночи: небо оставалось в плену плотных туч, почти не пропускавших солнечный свет, на землю все еще падали капли дождя. Они стали мельче и реже и больше не сопровождались ни вспышками молний, ни раскатами грома, но все равно отравляли утро, лишая человека всякого желания вставать с постели и что-то делать.

Я просто встречалась с приятным свободным мужчиной, не имея на него никаких особенных видов. Нам было хорошо вместе. У обоих мало было времени и ожиданий.

Начался самый настоящий шторм: старые сосны, росшие вокруг дома, с громким скрипом клонились к земле, ветер швырял в окна потоки воды, а где-то в далеке сверкали молнии. Впрочем, ничего необычного для Санкт-Петербурга в этом не было. Лето частенько начиналось с бесконечных штормов и дождей.

Его взгляд вновь задержался на её лице. Ему нравились такие молодые лица: простые, открытые, ещё почти не нуждающиеся в косметике. В красивых карих глазах ещё плещется предвкушение чего-то волшебного в жизни. Да и вообще, какой без малого сорокалетний мужчина может устоять перед молодостью?

Наши игры всегда были довольно страстными, эмоциональными, но в этот раз все было с приставкой «слишком». Слишком эмоционально, слишком агрессивно. Каждый раунд мы словно бились не на жизнь, а на смерть.

Она походила на сошедшую со страниц журнала модель: высокая, стройная, с идеальной прической, макияжем и маникюром, одетая дорого и со вкусом. Образец женской красоты и грации, она была не отразима, если бы не одно досадное обстоятельство: весь её облик портил женский холодный взгляд. Он сразу выдавал и истинный возраст, и скверный характер.

Мужчины редко могли устоять перед её шармом. Быть может, на героизм или преступление она вдохновить никого и не смогла бы, но на небольшое отступление от рабочей инструкции — запросто.

Будучи литовцем по происхождению, он высокомерно презирал три вещи: русский матерный, пьянство и политическое руководство страны, в которой жил последние десять лет.

Она терпеть не могла куда-то ехать или идти, спать не в своей постели, пить не свой кофе, общаться с большим количеством людей.

Детали окружающего мира часто ускользали от её внимания, события быстро исчезали из памяти. Может быть, проблема была в том, что с каждым годом она все больше отгораживалась от мира реального, превращаясь в затворницу, и все больше погружалась в мир виртуальный, где были ее работа, хобби и общение с людьми. В результате мир реальный стал для нее чем-то вроде бесконечного скучного сериала, который она как будто много лето смотрела по инерции. Совсем бросить не получалось, но какие-то эпизоды вполне можно было пропустить, а запомнить детали и вовсе не требовалось.

Большинство людей искренне верят, что все плохое, происходящее с другими, никогда их не коснется. И большинство несчастий случается с ними не тогда, когда они чуют неладное, собираются и мобилизуют все свои силы и внимание. Они случаются тогда, когда, почувствовав себя в безопасности, человек расслабляется.