Никлас Натт-о-Даг. 1793. История одного убийства

Мы, могильщики, много чего знаем… что другим неведомо. Любой скажет. Кто всю жизнь могилы копает, тот знает.

Он уговаривает себя: ничего страшного, все люди рано или поздно умрут. Каждого можно считать неизлечимо больным, каждого подтачивает коварная болезнь, против которой нет лекарств. Название этой болезни – Время.

Ненависть питается страхом, так же как огонь питается сухим хворостом.

– Значит, причиною всему разбитое сердце?
– Самый древний и самый постоянный мотив.

Проклятие поэтов: все воображают себя критиками.

Чувства с разумом не идут в одной упряжке.

Пальт подошел слишком близко к тайне, а тайны, как правило, умеют себя защитить.

Любая система, основанная на секретности, крайне неповоротлива.

Чтобы ложь удалась, нужны двое: тот, кто врет, и тот, кто слушает.

Никакой доблести в драке нет. Есть сила и везение.

Неужели смерть имеет какой-то особый, только ей присущий запах? Или еще какое-то неопределимое свойство? Иначе почему он так ясно ощущает ее присутствие?

Его воспитывали монстром, и он им стал. Но любовь – лучшее лекарство от ненависти.

Суд не хочет вникнуть и понять, почему совершено то или иное преступление. Суд интересует только сам факт. И как мы можем рассчитывать помешать завтрашним преступлениям, если не понимаем сегодняшних?

Кофе, считают власти, благоприятствует вольнодумству, фрондерству и наводит на мысли о терроре.

Даже в проигранной партии, как в зерне на пашне, могут зреть будущие победы.

Если хочешь вырастить монстра, надо с младенческих лет научить его ненавидеть.