Николай Александрович Добролюбов — цитаты из книг автора

Мы заметили общее стремление к восстановлению человеческого достоинства и полноправности во всех и каждом.

Нужды в людях нигде у нас не чувствуется, да и сами эти люди не чувствуют, чтоб они были на что-нибудь нужны.

Некоторые и по окончании ученического периода не выходят из под крыла родительского; за них просят, кланяются, подличают, велят и им кланяться и подличать, выхлопатывают местечко, нередко теплое... Подобные птенцы имеют шансы дойти до степеней известных.

Нас с детства наши родные старались приучить к мысли о нашем ничтожестве: о нашей полной зависимости от взгляда учителя, гувернера, и вообще всякого высшего по положению лица.

Наши мечтатели о богатстве большею частью ухватываются за рутинные средства, берут то, что под рукою и что плохо лежит, и нередко останавливаются на достижении всевозможного комфорта.

В человеке ничем не заглушимо чувство справедливости и правомерности; он может смотреть безмолвно на вские неправды, может терпеть всякие обиды без ропота, не выразит ни одним знаком своего негодования; но все-таки он не может быть нечувствителен к неправде, насколько ее видит и понимает, все-таки в душе его больно отзывается обида и унижение, и терпению даже самого убитого и трусливого человека всегда есть предел.

Теперь общественные тенденции повсюду принимают более мужественный, самостоятельный характер. Высокие добродетели слепой, безумной преданности, безусловного доверия к авторитетам, безотчетной веры в чужое слово — становятся все реже и реже.

Говорят, отрадно человеку иметь за собою кого-нибудь, кто о нем заботится, за него думает и решает, всю его жизнь, все его поступки и даже мысли устраивает.

Есть такие инстинкты, которые никакой форме, никакому гнету не поддаются и вызывают человека на вещи совсем несообразные.

Идеальная теория общественного механизма, с упокоением всех людей на своем месте и на своем деле, — вовсе не обеспечивает всеобщего благоденствия.

Художник всегда беспристрастен: к спорам и теории он не прикасается, а наблюдает только факты жизни, да и рисует их, как умеет, — вовсе не думая, кому это послужит, для какой цели пригодится.

Говорят, что прогресс необходим человеку, что скорее зарезать его можно, чем заставить не желать прогресса... Не знаю, может, оно и так.

Да ведь на том и свет стоит, что все мы один перед другим тону задаем, что всяк из нас один другого распекает. Без этой предосторожности и свет бы не стоял и порядка бы не было.

Нельзя всем быть богатыми, всем талантливыми, всем красивыми; нельзя всем начальствовать, всем быть на первых местах, но истинный идеал государства состоит в том, чтобы всякий был доволен на своем месте, всякий сознавал законность и глубокую справедливость своего положения и с такою же охотою повиновался, с какой другие повелевают.

По мне все равно, хоть бы и в трескучий мороз без шинели и без сапогов ходить — я все перетерплю и все вынесу, мне ничего: человек я простой и маленький. Сапоги нужны для поддержки чести и доброго имени, в дырявых же сапогах и то и другое пропало.