Нил Гейман. Никогде

– Да ладно. Не мог же я тебя там бросить.
– Мог, – отозвалась Дверь. – Но не бросил.

Когда она смотрится в зеркало, в зеркале не отражается красота. Только ее лицо.

– Скажи, ради чего такого важного ты решил умереть?
– Ради информации, – прошептал маркиз. – Люди говорят тебе гораздо больше, если знают, что ты вот-вот умрешь. И еще больше, когда ты уже умер.

Но если это все, что есть в жизни, я не хочу быть в здравом уме. Понимаете?

— Прошу прощения, — сказал он. — Я знаю, это очень личный вопрос. Но вы клинический психопат?
— Возможно, но весьма маловероятно. А в чем дело?
— Ну, — сказал Ричард. — Один из нас точно тяжело болен.

Чем больше ты делаешь, чем больше говоришь и слышишь, тем больше проблем себе создаёшь.

Мое будущее столь же многообещающее, как будущее мухи-однодневки.

— Слушай, Гарри, – начал Ричард, – ты никогда не спрашивал себя, неужели реальность ограничивается вот этим? – он сделал неопределенный жест, будто обводил все вокруг. – Работа. Дом. Паб. Знакомства с девушками. Жизнь в городе. Жизнь. Это все, что есть?

Аббат знал, что ожидание – грех. Следует ценить каждое мгновение. А ожидание – это неуважение по отношению к будущему и настоящему одновременно.

(Мгновения следует переживать, а ожидание — грех как против времени, которое еще настанет, так и против минут, которыми пренебрегаешь ныне.)

... если бы неорганизованность стала олимпийским видом спорта, он мог бы с честью выступить за свою страну.

Мальчик прищурился и высокомерно посмотрел на нее – так смотрят некоторые великие художники и все без исключения девятилетние мальчики.

— Подумай о своей скучной, однообразной жизни. Это не жизнь, а подделка, — ни любви, ни радости, ни счастья. У тебя даже друзей нет.
— У меня есть ты.
— Я всегда считал тебя полным придурком. Настоящим кретином.

Как мало надо для того, чтобы наконец избавиться от страданий, — от всех страданий, которые у него когда-либо были и которые еще будут, — как просто избавиться от них раз и навсегда. Он сунул руки в карманы и глубоко вдохнул. Это так просто. Один прыжок — и все, конец.

Падать не страшно. Страшно долететь до дна и разбиться.

Ночь была безлунной, но в небе сухо поблескивали осенние звезды. Сияли фонари, окна в домах и огни на мостах, отражаясь, как и ночное небо, как и весь город, в темной воде Темзы, и казалось, что эти огоньки тоже звезды, только обреченные сиять на земле.

... на охоте, как и в жизни, главное — уметь ждать.