Нил Гейман. Никогде

Люди думают, что главное — ударить посильнее. Но это неверно. Чтобы было больно, необязательно бить сильно. Главное — знать, куда бить.

... неприятности трусливы — они никогда не ходят поодиночке, а собираются в стаи и атакуют все разом.

Люди почему-то считают, что мера или острота боли зависят от силы удара. Дело не в том, насколько силен удар. Дело в том, куда он придется.

Извините, ошибся Лондоном.

С вами когда-нибудь бывало такое, чтобы вы получили все, что хотели, а потом оказалось, что на самом деле вы хотели совсем не того?

Вернуться нельзя. Можно жить или тут, или там. Никто не живет в двух мирах сразу.

... предательство причиняет боли не меньше, чем удар.

Небо, – с наслаждением подумал старина Бейли, – никогда не повторяется: каждый день, каждую ночь оно разное.

– Хочешь знать, каково это, быть мертвым? – прошептал он. – Холодно, друг мой. Темно и холодно.

– Чем могу служить? – спросил лакей, и Ричард подумал, что некоторые говорят: «Сдохни, ублюдок!» с гораздо большей теплотой и дружелюбием.

Его смех звучал так, будто школьную доску протащили по миллиону торчащих отрубленных пальцев, которые скребли её ногтями.

Ричард давно заметил, что события — ужасные трусы: никогда не случаются по одному, всегда сбиваются в стаи и обваливаются все разом.

Тьма — это много больше, чем просто отсутствие света.

Я у него в долгу. А я этого не люблю. Я предпочитаю, чтобы в долгу были у меня.

– У тебя доброе сердце, – проговорила она. – Этого бывает достаточно, чтобы не пропасть… – она покачала головой, – но чаще всего одной доброты мало.