Нисио Исин — цитаты из книг автора

Нисио Исин

Нисио Исин (род.

1981) — криптоним японского новеллиста и мангаки. Посещал, но не окончил, университет Рицумэйкан в Киото. В 2002 году написал новеллу The Beheading Cycle, за которую получил премию Mephisto Prize. Публикуется в журналах Faust и Kodansha Box издательства Kodansha. По новеллам Нисио Исина серий «Monogatari» и «Katanagatari», а также по манге Medaka Box были сняты аниме-сериалы. Для подчеркивания палиндрома в имени оно часто пишется как NisiOisiN.

Род деятельности: 
писатель
Место рождения: 
Япония

Мысль о том, что я не могу довериться этим людям, о том, что как сильно бы я не пыталась, я не могу по-настоящему думать о них, как о своих друзьях, заставляет меня ощущать себя низкопробным человеком. Они показали мне столько любви, я же не могу ничего дать им в ответ.

По сути, люди живут двумя способами. Или они живут с осознанием своей собственной никчёмности, или они живут с осознанием никчёмности всего мира. Два способа. Или ты позволяешь собственной значимости раствориться в мире, или же ты отбрасываешь значимость мира и живёшь сам по себе.

— Например, у меня есть одна подруга, которая лишена практически всех основных человеческих эмоций. Она всегда ужасно счастлива, всегда веселится, что бы она ни делала, но лишь потому, что она просто не знает больше никаких эмоций. И в результате она едва ли может понять, почему остальные люди грустят или злятся.

Существует лишь один способ, которым она способна воспринимать мир. Она в принципе не способна отличить рай истинный от рая потерянного.

— И я такой же. Нет, я гораздо хуже. Я не способен понять чужую боль, даже в самой малости. Почему? Потому что я сам не могу адекватно воспринимать своё собственное ощущение «боли» и «страдания». Мысли о смерти ничуть не беспокоят меня. Не то чтобы я хотел умереть, но моё стремление сопротивляться смерти аномально слабо. И всё это приводит к тому, что я озвучил. Есть множество «блоков», которые не дают людям убивать друг друга. Один из наиболее жизненно важных, это мысли в духе «Ооо, это, наверное, больно» или «Приятель, мне жаль этого парня». Разве не так? Всё так. Например, уверен, тебе и раньше доводилось испытывать желание причинить кому-нибудь боль, ведь так? Но ты, скорее всего, не стала тут же выбивать из него дурь и так далее, ведь так?

— Мм. Я никогда раньше никого не била.

— Но готов поспорить, что ты хотела этого, правда?

Она не ответила. И это было самое лучшее подтверждение, что она способна была дать. Но ведь это не преступление. Никто не может прожить свою жизнь, ни разу не испытав неприязни к кому-то, даже если живёт в раю.

— Думаю, на самом деле я говорю о способности испытывать эмпатию.

Ты понимаешь чувства другого человека, ты испытываешь к нему милосердие и поступаешь милосердно. И, конечно же, это не всегда хорошо. Ревность и злоба тоже произрастают из эмпатии. Понимание эмоций других людей. Это и достоинство и недостаток.

— Но давай не будем вдаваться в философские споры о потерях и приобретениях, — продолжил я. — Суть в том, что у меня нет всех этих «блоков». Я, в принципе, не въезжаю в чужие эмоции. В результате, я вынужден сдерживать себя. А это невероятно мучительно. Это даже не забавно. Но, каким-то чудом, мне удаётся сдерживать собственных демонов.

Несколько дерзко продолжать жить, скрывая такого монстра внутри себя.

— И-кун…

Сейчас я в любой момент могу достигнуть своего предела. И поэтому я не могу простить убийцу. Как я могу это сделать? Само существование убийц отвратительно. Мерзко. Я всем сердцем ненавижу всех убийц. Всеми силами души. Думаю, я хотел раздавить бы их всех.

— …

— Просто шучу, я совсем так не думаю, — сказал я.

— Если бы у меня были друзья, я бы должен был за них переживать, верно? Когда им грустно или случилась беда, я должен был бы чувствовать сходные ощущения. Следовательно, мне было бы хуже и хуже, и, в конце концов, я сломался бы в конец.
— А если бы они радовались или были бы счастливы, у тебя так же было бы хорошее настроение. Разве это не прибавило бы тебе сил?
— Хм… — я тряхнул головой. — Когда друзья радуются или просто счастливы, я им жутко завидую.
Люди такие ничтожные, — решительно сказала Ханекава.
— Даже если это так, то все, в конечном счете, все равно сведется к нулю. Есть у тебя друзья или нет их совсем – в мире достаточно негатива и без них.

Всё потому, что люди, которые могут выражать свои эмоции ради блага других — это те же люди, которые перекладывают на других вину, когда дела идут не в лад. Я презираю таких как ты.
Первый раз за уже долгое время мне говорили что-то так грубо прямо в лицо. Она медленно переводила свой взгляд на меня, пока наконец не встретилась с моим.
— Ты просто позволяешь другим людям увлекать себя за ними. Такие как ты игнорируют сигналы светофора только потому, что так делают все остальные. Ты — омерзительное исключение из человеческих существ.

— Тебя не пугают люди, которые осознанно, намеренно идут по головам других?
— Хм, даже не знаю. На самом деле, меня больше беспокоят люди, которые используют других неосознанно, лишь из самых лучших побуждений и мании справедливости.

«Тебе нравится учиться?» — спросила она. Я передернул плечами. Конечно же, нет. На самом деле, я ненавидел учиться.
— Но для того, чтоб убить время, сойдет. Или, скорее, как способ сбежать от реальности.
— Обычно учеба и представляет собой реальность.

— Если ты ненавидишь учёбу, зачем было поступать в институт?
— А, это запретный вопрос. Если ты его задаёшь, то всё, конец. Я о том,… что все ведь такие, верно?