Ольга Громыко. Космопсихолухи

Капитан не собирался потакать чужому разгильдяйству, на «Космическом мозгоеде» и своего хватало.

К «рабочим переговорам» экипажа добавился встревоженный щебет шоаррского диспетчера, который очень извинялся, но категорически возражал против падения «Космического мозгоеда» на их прекрасный космопорт и предлагал разбиться где-нибудь подальше. Станислав был с ним солидарен: при ударе о другой корабль шансов взорваться вдвое больше, чем в сольной катастрофе.

... Пиво ему требовалось только для оправдания врожденной глупости.

— Те самые пилот с навигатором?
— Нет-нет, что вы! — поспешил отречься от собутыльников Станислав. — Вон тот, который рыжий — («и выглядящий чуть поприличнее!»), — это наш механик.

— Тед, я же просила тебя не издеваться над моей мамой!
— Чего? — опешил парень. — Я с ней только поздоровался и сразу на тебя переключил!
— А зачем ты при этом перекрестился?
— Чтобы она убедилась, что я не сатанист.

— Я сказал — отвали!
— Что именно я должен отвалить?

«Мировому дядьке» тоже было очень интересно посмотреть на Лику, в чем он, разумеется, не признавался. Но девица, чей визит заставил Теда так быстро и качественно отдраить пультогостиную, внушала уважение и командирскую зависть. Станислав даже почувствовал себя слегка ущербным.

— А давайте вы уговорите ее вернуться домой? — с надеждой попросил парень.
— Тед… — Станислав положил руку ему на плечо, заглянул в глаза и проникновенно сказал: — Ты сам-то еще по родителям не соскучился? Взял бы отпуск, навестил их, с отцом помирился. А то нехорошо как-то, они же тебя столько лет растили, заботились, добра желали — просто по-своему…
— Вы че, рехнулись?! — забыл о субординации Тед, отскакивая от капитанской ладони, как от раскаленного утюга.
— Нет, просто порепетировал, — невозмутимо объяснил Станислав.

Пол наконец выровнялся, и плясавшие на нем предметы застыли как в детской игре «Море волнуется — раз, море волнуется — два…». Вздыбленная кошка тут же всосалась под диванчик и продолжила материть пилота оттуда.

— Это яйцевые капсулы хищных центаврианских гельминтов, — пояснила Полина. — Используются для борьбы с сорными моллюсками. Я хотела посмотреть, чем первый сорт отличается от высшего, и случайно уронила обе банки.
— Эмм… А перчатки ты не хочешь надеть?
— Зачем? После того, как я их веником с пола сметала, им уже все равно.
— А нам?

— Где эта поганка?!
— Да вон же. — Полина недоуменно показала на Котьку, намывавшуюся на столе — как раз на злосчастном широкоформатном планшете в кожаной обложке «под старину».
— Нет, я про большую, на шпильках!

— Ага, вроде даже какие-то подружки завелись, щебетали на заднем плане. Ничего, через неделю занятия начнутся, времени на дурь не останется… — Теодор осекся и самокритично поправился: — Ну, по крайней мере, поменьше будет.

— Мало этой несчастной планете центавриан — теперь еще и земные зоологи подтянулись, — усмехнулся Вениамин.

— Но нам кажется, что цель у нее была совсем другая! — поспешно добавила девушка.
— И какая же?
— Похоже, она хотела похитить Теда!
— На опыты? — Голос у полицейского стал совсем ласковый, живо напомнив приятелям о Лике.

— Значит, вы утверждаете… — Полицейский был подчеркнуто вежлив. С такой категорией граждан иначе нельзя, неизвестно, что они в следующий момент выкинут: то ли в горло вцепятся, то ли жалобную книгу потребуют. — …Что на вас напала летающая тарелка с целью хищения девяти с половиной килограммов маринованного мяса?
— А еще мангала, ведра и раскладного стульчика, — педантично перечислила Полина. — Хотя нет, мангал она просто подняла и разбила!

— Нет! Просто у центавриан на него зуб, нас три недели назад на Маяке такая же тарелка подрезала!
— Тогда почему у них на вас, а не у вас на них?
— Ну… мы их потом немножко погоняли, — смущенно признался Теодор.