Оноре де Бальзак. Шагреневая кожа

Тот, кто был другом в несчастье, имеет право быть другом в могуществе.

Ах, гораздо лучше знать, что мой любовник лежит в могиле на Кламарском кладбище, чем в постели соперницы!

Ничто так не связывает нас, как наши пороки.

Я любил ее, любил как мужчина, как возлюбленный, как художник, — меж тем, чтобы овладеть ею, нужно было не любить ее.

Чтобы судить о человеке, надо по крайней мере проникнуть в тайники его мыслей, страданий, волнений. Проявлять интерес только к внешним событиям его жизни — это все равно, что составлять хронологические таблицы, писать историю на потребу и во вкусе глупцов.

Слава — товар невыгодный: стоит дорого, сохраняется плохо.

Общественное мнение — самая развратная из проституток.

Вечно сидя без денег, он, как все люди, не лишенные способностей, мог погрязнуть в неописуемой лени и вдруг бросал одно-единственное слово, стоившее целой книги, на зависть тем господам, у которых в целой книге не было ни одного живого слова.

Она никому не отдавалась, чтобы сохранить всех своих поклонников. Покуда женщина не полюбила, она кокетничает.

Ключом ко всякой науке является вопросительный знак.

Жалость — чувство, которое всего труднее выносить от других людей, особенно если действительно подаешь повод к жалости. Их ненависть — укрепляющее средство, она придает смысл твоей жизни, она вдохновляет на месть, но сострадание к нам убивает нас, оно еще увеличивает нашу слабость. Это — вкрадчивое зло, это — презрение под видом нежности или же оскорбительная нежность.

Болезнь — это случайность, а бесчеловечность — это порок.

Разгул — это, конечно, искусство, такое же, как поэзия, и для него нужны сильные души.

Влюбленный хочет нарядить свою возлюбленную в шелка, облечь её в мягкие ткани Востока, а чаще всего обладает ею на убогой постели. Честолюбец, мечтая о власти, пресмыкается в грязи раболепства. Торговец дышит сырым, нездоровым воздухом в своей лавчонке, чтобы воздвигнуть обширный особняк, откуда его сын, наследник скороспелого богатства, будет изгнан, проиграв тяжбу против родного брата.

Он вдруг подумал, что обладание могуществом, как бы ни было оно безгранично, не научает пользоваться им. Власть оставляет нас такими же, каковы мы по своей природе, и возвеличивает лишь великих.

Беспощадными должны быть те ураганы, что заставляют просить душевного покоя у пистолетного дула.