Паоло Джордано. Черное и серебро

Мне хочется схватить фотоаппарат или телефон, чтобы запечатлеть сцену, но я знаю, насколько все хрупко, и не хочу все испортить.

У того, кто полон жизни, нет места для мыслей о смерти.

... мы невольно тосковали по оставшейся в прошлом простой модели семьи, в которой каждый не должен быть одновременно всем и всеми – мужчиной и женщиной, человеком рациональным и сентиментальным, уступчивым и строгим, романтичным и приземленным – эта модель отлична от той, которая распространена в наше время и которая накладывает на нас, независимо от пола, столько обязанностей, что мы с ними не в состоянии справиться.

Люди, которые заботятся о нас, редко делают это так, как хотелось бы нам, но грех жаловаться: это и так немало.

Достаточно один раз сдаться, чтобы потом не осталось смелости...

... всякой любви нужно, чтобы кто-то ее увидел, узнал, подтвердил, иначе любовь можно принять за мираж.

... накопленный опыт личной жизни подсказывал, что стремительно развивающиеся отношения способны столь же стремительно обернуться своей полной противоположностью...

Мы проживаем жизнь заранее, постоянно ожидаем чего-то, что избавит нас от сегодняшних забот, не принимая в расчет грядущие заботы. Если это наши лучшие годы, я не могу сказать, что доволен тем, как мы их проводим.

... как бы глупо мы себя ни вели, нам казалось, что мы переживаем первый семейный кризис в истории человечества.
Молодая пара тоже может заболеть неуверенностью, одиночеством, бесконечно ходить по кругу.

Люди не любят делиться смелостью. Им только хочется убедиться в том, что у тебя смелости еще меньше.

Смерть перераспределяет роли формально, по степени важности, мгновенно отменяет отступления от правил, которые человек позволяет себе при жизни: не важно, что Эмануэле был для синьоры А. как внук, что мы с Норой считали себя ее приемными детьми. На самом деле мы ими не были.

... человеческие отношения не длятся вечно.