Видели его в тот момент? Хоть бы глазом моргнул. А вот я... я только мечтать могу о таком выражении лица, чтобы полное безразличие и ноль эмоций.
— А как это... умереть? Вот ты говоришь — погибель. Что это, какое-то чувство?
— Да. Для тех, кто остался жить — да. И весьма неприятное.
Позвольте мне умереть прежде моих голосов.
Как мгновенно образуется толпа... как внезапно возникает и превращается в одно огромное око.
Из рассказа "Толпа"
Настоящий ужас — это когда видишь что-то знакомое, но настолько измененное, что едва его узнаешь.
И вот, случайнейшая из случайностей сделала его ядром, средоточием авангардного литературного течения, дичайшего на памяти человечества.
Душа, будто старый тюбик с краской, в ней давным-давно все пересохло.
Она не могла говорить с ним, потому-что не знала слов, который знал он, а он не понимал слов, которые говорила она.
Люди расположились уютно и непринуждённо, как свиньи в теплой июльской луже.
После многих лет бездарных блужданий в потемках я обращаю взор внутрь себя, ловлю все оригинальное, что обнаружится в моей голове, и пришпиливаю к бумаге.
Кости были уложены очень аккуратно — как дрова в поленнице, а поверх них такими же ровными рядами лежали черепа.
И все же конец октября был отмечен повышенным интересом к послеполуночному времени
О искусство! О жизнь! Маятник, качающийся налево, направо, снова налево, от сложного к простому, снова к сложному. От романтики к реализму, чтобы неизбежно вернуться к романтике. Проницательный человек способен ощущать интеллектуальные перигелии, заранее готовиться к новым головокружительным орбитам
Она проецирует свои несчастья, обвиняя находящийся под рукой объект и выдавая его за источник бед. Мы все так поступаем. Мы натыкаемся на стул и проклинаем мебель, а не собственную неуклюжесть. Мы промахиваемся, играя в гольф, и ругаем траву, либо биту, либо мяч. Если наше дело кончается крахом, то виноваты боги, погода, фортуна.
Из рассказа "Крошка-убийца"
- 1
- 2