Ричард Шеридан. Соперники

Библиотека для чтения в городе — это вечнозеленое дерево дьявольского познания, и кто постоянно забавляется его листами, тот и до плода дойдет.

Когда чувствительным и нежным сердцам приходится страдать в разлуке, то малейшее изменение погоды, каждое облачко, еле заметное дуновение ветерка — всё кажется влюблённому опасным.

Наша ссора очень элегантна: мы только испортим её, если начнем объясняться.

Эта самая, как её, скромность… фу!... это качество в мужчинах женщины хвалят, но не любят.

Женщины никогда не должны первыми просить о примирении. Это должно исходить от нас. Им следует сохранять холодность, пока у них не вымолят благосклонность, и их прощение, так же как и любовь, не должно быть завоевано без борьбы.

— Однако, батюшка, это довольно странно. Как же я могу обещать полюбить кого-то, кого я никогда не видел?
— Тем более странно, сударь мой, возражать против кого-то, кого ты никогда не видел.

Никто не думает, что для светской дамы важно иметь какие-то познания. Мужчины ценят только ничего не стоящий цветок — красоту.

Пусть ваша храбрость будет подобна вашей шпаге — смертоносна, но отполирована до блеска.

— Капитан, подите сюда! Как вы могли так взволновать нас? Лидия чуть не умерла от страха за вас.
— От страха, что я буду убит или что я уцелею?

... надежда рисует нам заманчивые картины будущих радостей, но пусть она остерегается слишком ярких красок, чтоб не было потом разочарования. Когда сердца, достойные счастья, соединяют свою судьбу, добродетель венчает их неувядающим венком из скромных, невинных цветов; и только неразумная страсть вплетает в этот венок пышную розу, шипы которой пребольно колят, когда облетают её лепестки!

Это ещё что такое, сударыня? Какие такие предпочтения и отвращения? Это совершенно неприлично для молодой девицы. Ты должна знать, что и то и другое со временем неизбежно проходит, и потому в браке куда безопаснее начинать с легкого отвращения.

О женщина, сколько тебе нужно благоразумия, если твоё сердце так слабо!

Вот уж я не подумала бы отдать моё сердце человеку только потому, что он хорошо плавает.

— Теперь ты, кажется, недоволен, что твоя невеста не была больна?
— Нет-нет, ты меня не понимаешь. Но ведь лёгкое нездоровье вещь вполне естественная, когда мы в разлуке с тем, кого любим. Согласись сам, есть что-то чёрствое в несокрушимом, крепком, бесчувственном здоровье.
— О, конечно, можно ли быть такой чёрствой — во время твоего отсутствия оставаться здоровой!

— Что это значит? Неужели Лидия изменила свои чувства? А я полагал, что теперь и склонность её и долг будут направлены на одно и то же.
— Да! Как глаза с косинкой. Пока глаз её любви был направлен на меня, глаз её долга очаровательно смотрел в сторону, но, когда глаз долга заставили смотреть на меня же, глаз любви описал круг и сердито отвернулся прочь.

О дамы, я от автора слыхала,
Что ищет он морали для финала.
«Мораль ясна, — вскричала я тотчас,
Зависит счастье всех мужчин от нас!
Ведь в каждой драме — нравственной иль нет
Страсть держит сцену, женщины — сюжет.
Всё в мире власти нашей подлежит
Вселенной сцена это подтвердит».