Перси об Аннабет
Думаю, вселенная — это тоже своеобразный механизм. Не знаю, кто его создал, мойры, боги, Бог с большой буквы «Б» или еще кто. Но в целом он работает именно так, как задумывалось. Конечно, периодически какие-то детальки ломаются, их приходится менять, но по большей части... у всего происходящего есть свои причины.
Лео об отношениях Хейзел и Фрэнка.
– Мы служим тем, кто в горечи и побежден, – сказали араи. – Мы служим всем убитым, кто последним вздохом взывает к нам о мщении. Сколько проклятий мы готовы разделить с вами!
<...>
– Я ценю ваше щедрое предложение, – сказал Перси. – Но мама наказала не соглашаться на проклятия от незнакомцев.
Спрыгнув на землю, она тут же бросилась к Ариону и обняла его шею руками.
— Я так скучала по тебе! — она прижалась лицом к теплой коже коня, от которого пахло морской солью и яблоками...
– Я все думаю насчет огня, – продолжила Пайпер. – Мы ведь ждем, что гиганта победит Лео, раз он...
– Горячий? – ухмыльнувшись, предположил Лео.
— Ты обещал мне, Рыбьи мозги! Мы больше никогда не расстанемся! Никогда!
— Ты невозможна!
— Я тоже тебя люблю!
Фрэнк едва не подпрыгнул, когда понял, что Нико стоит прямо у него под боком. Этот парень всегда был такой тихий и погруженный в себя, что, казалось, он буквально исчезал на то время, пока не решал вступить в разговор. Может, среди них одна лишь Хейзел на самом деле вернулась из мира мертвых, но Нико производил куда более потустороннее впечатление.
Фрэнк описывает Нико
– Если остальные узнают...
– Если остальные узнают, – продолжил за него Джейсон. – то все как один встанут за тебя горой и направят божественную ярость на любого, кто посмеет тебя доставать.
... Жаль, что Джейсон не могу повесть на шею Нико ди Анджело колокольчик, чтобы тот напоминал ему о присутствии этого парня. У Нико была весьма неприятная привычка стоять тихо себе в углу, смешиваясь с тенями.
— Мой друг умирает. Ты можешь вылечить его или нет?
Её голос дрогнул на слове «друг». Перси был для неё многим больше. Даже слово «бойфренд» не покрывало всего. Они столько пережили вместе, что к этому времени Перси успел стать частью её самой — иногда весьма раздражающей частью, но определённо той, без которой она не могла прожить.