Ринпоче Наванг Гехлек. Правильная жизнь, правильная смерть

Если я сую руку в огонь, а потом злюсь на него, это глупо. Огонь — это огонь, он горячий и обжигает. Следовательно, вместо того чтобы злиться на огонь, я просто не должен совать в него руку.

Если ваша любовь чиста, вы хотите, чтобы любимый человек был счастлив, даже если в его счастье в конце концов не окажется места для вас самих. Вы поступаете так, как будет лучше для него, и, может быть, не так, как было бы лучше для вас. Таковы величие и подлинная свобода любви. И есть нечистая эгоистичная любовь, которая говорит: «Это должно быть моим, и ничьим больше. Если я не получу это, оно никому и ни за что не достанется!» Нечистая любовь приносит несчастье.

Согласно теории относительности Эйнштейна, постоянной и объективной реальности не существует в природе. Реальность зависит от точки зрения того, кто наблюдает, и от направления движения и скорости того, что является объектом наблюдения.

Если вам нравится управлять «роллс-ройсом», — это замечательно. Но если «роллс-ройс» начинает управлять вами, значит, у вас неприятности.

Если вы истинно терпеливы, вы можете устать, но никогда не почувствуете себя измученным.

Люди приучены считать, что любить кого-нибудь или что-нибудь и быть привязанным к объекту своей любви — одно и то же чувство.

Мы сами несем ответственность за себя, и поэтому мы сами должны себе помочь.

Если кто-то пытается попросту «достать» нас, что нам делать? Несомненно, мы должны защищаться. Но при этом мы не должны злиться и ненавидеть.

Под привязанностью я подразумеваю неотступное желание, устремленность к вожделенному объекту и навязчивое стремление к обладанию. Как только вы соединяетесь с объектом своей привязанности, ваше «Я» начинает всецело зависеть от него. Чем бы ни был этот объект — другим человеком, работой или же вещью, даже при мысли о его потере у вас может заболеть сердце.

Какие бы страдания ни приходили к нам, это наша карма. Мы сами создаем свою карму. Кто, кроме нас самих, должен расплачиваться за нее?

Вспышка гнева не принесет вам особенной пользы, она может дать лишь временное облегчение.

Насколько оправданно понятие «друг»? И насколько оправданно понятие «враг»? Предположим, кто-то переходит улицу и чуть не попадает под машину. Разве сейчас, когда чья-то жизнь может оборваться, словно сон, стоит питать ненависть к кому бы то ни было? И стоит ли цепляться за привязанность? Перед лицом смерти все наши привязанности, предубеждения и ссоры теряют смысл. Различие между мной и человеком под колесами автомобиля лишь в том, что он только что отчетливо осознал неизбежность конца, а я нет. Сейчас или позже, но это случится и с ним, и со мной. Смерть может прийти через год, но она может прийти и завтра. Если я понимаю, что все равно буду вынужден оставить все и расстаться со всеми, то имеет ли смысл ненавидеть или привязываться?

Счастье других людей имеет точно такую же ценность, как и ваше собственное счастье.

Сначала подумайте о самом страдании, — можете ли вы его избежать? Если да, приложите все усилия, чтобы сделать это. Но если страдание неотвратимо, зачем горевать? Ведь огорчение только добавит вам лишнее горе.

Если гнев дает вам ощущение превосходства над людьми, значит, он ослепил вас.

Первое время привязанность приносит вам счастье. И все же, хорошо присмотревшись к себе, вы увидите за счастьем упорное, настойчивое стремление к обладанию. Это стремление исходит не из любви, а из вашего чувства собственности: «Я заявляю свои полные права. Я хочу, чтобы все было не так, как оно есть сейчас, а в точности так, как мне надо. Я требую, чтобы это было моим, только моим, и ничьим больше».