Сергей Козлов — цитаты из книг автора

Одиночество — это и есть главный двигатель цивилизации. Попробую объяснить. Первобытных людей одиночество перед дикой природой заставляло собираться в общины. Одиночество заставляет искать свою вторую половину. Одиночество заставляет человека совершать все мыслимые и немыслимые поступки ради того, что бы преодолеть его. Но сам человек в этом процессе попадает из одной фазы одиночества в другую. Даже обретая семью, друзей, детей, человек может оставаться одиноким. Это и есть друга фаза.
Выходит, любовь между людьми, мужчиной и женщиной, не панацея от одиночества? Да, она лекарство, как и все — временное. Принял таблетку, голова перестала болеть, но если не устранить причину боли, она заболит снова. Но! Если любовь стремится к совершенству, развивается, то она преодолевает одиночество — тем, что дает умение делить с человеком, со своим возлюбленным, его одиночество.

— Я собрался идти к тебе, — сказал Медвежонок. — А тут прибежал Заяц и говорит, что я лучше всех.
— Верно, — сказал Ёжик. — А ты разве не знал?

— Обязанность каждого — трудиться, — говорил Муравей, прижавшись к горячей печке. — Каждый день...
«Заладил, — подумал Медвежонок. — Ну как он не понимает, что это — лето, что оно — короткое, что оно вот-вот кончится...»

Если вы в полном беспросветном тупике, где уже нет свежего ветра жизни, то остается единственный выход — повернуть на 180 градусов. Проскочить этот отрезок жизни, как школьник, сбегает вниз, перемахивает, ухватившись за перила, почти весь лестничный пролет. «Обнулиться» и начать заново.

Почему любовь скрепляется устами? Потому ли, что в устах хранится и произносится это самое слово? Ты значит ли сам поцелуй, что слова больше не нужны?
Может, так объединяются не только души, но и слова? Материализуются?

Именно ради того, чтобы продлить чувство первого поцелуя, люди отчаянно борются за любовь, совершают благородные рыцарские поступки, бесстрашно и без оглядки пересекают расстояния и время... Но первый поцелуй может быть только один. Первый. И сохранить его вкус человеческой памяти не под силу.
Память о нем в чём-то схожа с общей памятью человечества об утраченном рае.