Чтобы не случилось в мире, но людей всегда будет интересовать, как лечить свои и чужие болячки. Причем о своих они будут спрашивать докторов, а чужие — порываться лечить сами.
Ой, мамочка, что же я делаю-то? Я псих, точно псих, камикадзе ненормальный, самоубийца, мазохист, идиот для премии Дарвина...
Вот потому, что вам всё равно, у вас жизнь никак и не наладится.
Бессмысленно и глупо воевать с исполнителями, они ни в чём не виноваты, а на смену погибшим всё равно придут новые.
... Сон — это и впрямь истинное удовольствие. Если бы ещё было можно отсыпаться впрок! Спать с запасом в скучные вечера, в пустые дни, в долгие зимние ночи — и тратить накопленное в годы бесшабашной молодости, или для важной и срочной работы, или для интересных разговоров...
— А ты... ты правда убивал живых людей?
— Да. Но они от этого быстро становились мёртвыми.
... Чтение вернулось к своему первоначальному состоянию. К тому времени, когда оно было развлечением умных. Книги стали дороже, тиражи стали меньше — примерно как в девятнадцатом веке. Можно по этому поводу грустить, а можно честно спросить себя — неужели сто процентов людей должны любить балет? Слушать классическую музыку? Интересоваться живописью или скульптурой? В конце концов — ходить на футбол или ездить на рыбалку?
Как по мне, так лучше признать: чтение — это удовольствие не для всех.
И мне дороже боль и тлен,
И редкий, горький миг блаженства,
Чем бесконечный рабский плен
Дарованного совершенства!
Всегда есть то, что ты можешь изменить. То, через что способен перешагнуть. А есть и то, что никогда не совершишь. На что не способен. <...>
Я читал несколько книжек, где авторы доказывают, будто человек способен на всё. Помести его в соответствующую обстановку – так он будет и говно жрать, и горла грызть. Некоторые очень убедительно это доказывают. Только мне всё равно кажется, что такие книжки доказывают лишь одно: именно этот человек готов и жрать, и рвать. Иначе всё неправильно. Иначе всё зря.
Ну любят, любят люди творческого труда красивые декорации! Вот только в жизни, как правило, не бывает такого. Гитлер и Сталин не дерутся на мечах посреди разрушенного Рейхстага, космические корабли стартуют не с красной площади, да и вообще — события, изменяющие лицо мира, вершатся в тихих кабинетах скучными людьми в безупречных официальных костюмах. Мы живем в скучные времена. И именно поэтому так любим красивые картинки.
Я всегда любил плохие книжки. Те, в которых говорится, что человек даже лучше, чем он сам о себе думает.
История — дама ветреная и весёлая, пусть даже её юморок — большей частью чёрный.
По сути, любая война — это в первую очередь война идеологий, а уж потом — соревнование в скорострельности и убойности железа.
Нет вашей любимой цитаты из "Сергей Лукьяненко. Чистовик"? Добавить цитату