Сергей Лукьяненко - цитаты автора
Сергей Васильевич Лукьяненко (род.
11 апреля 1968 года, Каратау, Казахская ССР) - русский писатель-фантаст. Называет свой жанр «фантастикой жёсткого действия» или «фантастикой Пути». Первые книги Лукьяненко вышли на рубеже 1980-х - 1990-х годов. Официальный сайт Лукьяненко утверждает, что в первых произведениях Лукьяненко сильно чувствуется подражание Владиславу Крапивину и Роберту Хайнлайну, однако писатель довольно быстро перешёл к творчеству в собственном оригинальном стиле.
— Хочешь, я расскажу тебе про звезды? — шептал он. — Про Фомальгаут, лохматый, похожий на оранжевого котенка, про Вегу, синеватую и обжигающую словно кусочек раскаленного льда, про Сириус, сплетенный, словно гирлянда, из трех звезд... Но ты прекрасней всех звезд...
Если слова становятся мертвыми, не надо ничего говорить.
Железнодорожный вокзал — место преображений. Мы входим в поезд и перестаём быть собой. Отныне мы обретаем другое прошлое и рассчитываем на другое будущее. Случайному попутчику мы готовы рассказать всё, что с нами было, а также то, чего с нами никогда не было. Если судить по разговорам в поезде, то в мире нет скучных людей с неинтересными биографиями.
Меня провожали в полной тишине, без ненужных слов, без похлопываний по плечам и советов. Ведь на самом деле я не делал ничего особенного. Просто шел умирать.
Если у нас есть мужчина и женщина, едва знакомые, но чем-то привлекательные друг другу, то в их отношениях наступает странный момент: “Я вдруг…” Или не наступает – но тогда и отношения заканчиваются, не начавшись.
Момент этот состоит в том, что в квартире девушки (чаще) или мужчины (реже) раздаётся звонок в дверь. Или звонит телефон. И тот, кто пришёл, произносит фразу: “Я вдруг решил к тебе зайти”. Иногда добавляется: “Мне показалось, что ты меня ждёшь”, но это уже зависит от наличия в душе романтической жилки. Главное тут – “вдруг”.
Я вдруг решил к тебе зайти. Я вдруг решила тебе позвонить.
Извини, это не к месту, и я сам не понимаю, что мы будем делать… Ты прости, я шла мимо и вдруг подумала…
Случайность или даже абсурдность поступка в таких делах принципиально важна. Любовь принципиально нелогична, за что её так не любят люди, по ошибке родившиеся человеком, а не вычислительной машиной.
Событие “Я вдруг…” ещё ничего не гарантирует. Возможно, они выпьют чая и разойдутся. Возможно, лягут в постель, но всё равно расстанутся.
Но если “Я вдруг…” вообще не случилось – то любви ещё нет. Есть дружба, страсть, привязанность – множество хороших вещей и чувств. Но не любовь.
Какая это хорошая вещь – грипп, если его правильно пережить!
Конечно, если вы уже на попечении мамы, а женой или подругой не обзавелись, то всё не так безоблачно. Но тут уж вы сами виноваты, и нечего ругать несчастные вирусы!
Совсем другое, когда вы умираете.
Страшна не боль. Рано или поздно она уходит – либо её убивают лекарства, либо для неё не остаётся больше места. Страшно остаться один на один с вечностью, с падением в тёмную пустоту. Мир то сжимается в точку, имя которой – ты, то взрывается бесконечным пространством, не безжалостным и не злым, но абсолютно равнодушным. Ты никто, и место твоё – нигде. Ты можешь верить в Бога, можешь не бояться смерти, смеяться над ней и паясничать. Но когда дыхание вечного ничто касается твоих губ, ты замолкаешь. Смерть тоже не жестока и не страшна. Она лишь открывает двери, за которыми ничего нет.
И ты делаешь этот шаг.
В одиночестве. Всегда в одиночестве.
Настоящий страх рельефен, чёток и задействует тебя полностью. Ты его видишь, слышишь, обоняешь и осязаешь. Ты можешь его попробовать на вкус. Пистолетный ствол пахнет порохом и имеет вкус железа. Треснувшая доска воняет гнилью. Натянувшаяся от страха кожа на горле шуршит, когда её касается лезвие. Страху нужны все твои органы чувств до единого. Если у тебя есть шестое чувство — страх и его возьмёт в оборот.
Я подумал, что у меня с самого начала переделок было ощущение, будто я — герой приключенческого романа. То сплошной детектив вокруг, то мистика, то фантастика… На самом деле так бывает у каждого человека и всегда, только жанры обычно не такие увлекательные. Обычно мы — герои сопливых мелодрам, где нет ни прекрасных принцесс, ни отважных рыцарей; нудных производственных романов, в которых никому не нужен твой трудовой подвиг; буффонад, где в роли паяца — ты и никто другой.
Лучше быть живым дураком, чем мертвым умником.