Шеннон Чакраборти. Золотая империя

– Зачем ты здесь? Почему ты помогаешь бану Маниже, если твой народ ненавидит Нахид?
– О, ты начал задаваться вопросами? Я думал, необходимую для этого часть твоего мозга удалили в ходе дрессировки.

– Где ты была, Нари? Только честно.
– Ты поверишь, если я скажу, что происхожу из древнего рода джиннов-целителей и была пленницей в скрытном волшебном королевстве на другом конце света?
– Даже тебе не под силу выдать такую небылицу за правду.

Дэвабад – это смертельный капкан. Он развращает и губит каждого, кто пытается это исправить.

Видеть, как разрушаются твои мечты, больнее, чем никогда не мечтать.

– Он помог нам, и я помогла ему. Не люблю оставаться в долгу.
– Не все должно сводиться к сделке.
– А жаль. Так было бы проще.

Поверь мне, недозволенность все делает слаще.

Когда твоя женщина лежала у тебя на руках, ты первым делом спросил мою цену. По моему опыту, ни один мужчина не спросит об этом, если в глубине души не готов заплатить любую цену.

Я так устала. Все, что я ни строю, непременно ломается. Моя жизнь в Каире. Мои мечты о Дэвабаде. Я отдаю все – все, что у меня есть. Только затем, чтобы кто-то пришел и все уничтожил.

В огне, который пережил самую темную ночь, всегда можно найти утешение. Потому что тьма неизбежна, но пока у тебя горит огонь, все будет в порядке.

Народ в своем большинстве желает лишь безопасности для своих семей, еды на столе и крыши над головой. Дайте им это, и они откажутся от изобилия. Дайте им одно лишь насилие, и они присоединятся к идеалистам, требующим вашей казни.

Всегда найдутся желающие водить компанию с принцами, а вином, разговорами и обаянием можно добиться не меньших результатов, чем оружием.

Ее сердце – чертов предатель, на которое нельзя положиться, но и тут полный порядок: Нари давно научилась игнорировать его глупые, иррациональные позывы.

– Впрочем, есть у него один недостаток, весьма распространенный среди мужчин его ранга.
– Какой же?
– Склонность недооценивать женщин. Особенно простолюдинок. Нежелание признавать, что и мы можем быть патриотами, независимо от того, сколько монет у нас за душой.

Я могу сказать лишь то, что он опасен. Очень опасен. Он красив и обаятелен и любит так открыто и щедро, что никто этого не замечает. Но он во всех смыслах сын своего отца, и если эмир даром убеждения заполучит то, что Гасан заполучил страхом, поверь мне, последствия могут быть не менее катастрофичны.

Мне кажется, бесчестие и унижения – буквально девиз наших семей.

Это ведь считается приметой мудрого лидера, верно? Готовность идти на жертвы ради высшего блага? Но никто никогда не спрашивает «жертв», готовы ли на это они – не они выбирают, умирать их детям или нет во имя какого-то теоретического высшего блага.