Он сжимает мне руку: кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Наслаждение, почти неотличимое от боли.
Счастливой и грустной, радостной и несчастной, уверенной и напуганной, любимой и отвергнутой, терпеливой и яростной, безмятежной и необузданной, воспрянувшей и опустошенной... всё вместе. Я прочувствую каждый миг. Всё это станет моим.
— Я тебя люблю, — прошептала я.
— Ты так это говоришь, как будто прощаешься.
Я действительно прощалась...
Я не знала, что здесь принято считать красивым, но вдруг ясно увидела, что передо мной – воплощение красоты. От него невозможно было оторваться. И как только я поняла, лицо исчезло.
— Если бросить лягушку в кипящую воду, она от туда выпрыгнет, — объяснил Джеб. — А вот если посадить её в кастрюлю с прохладной водой и поставить на медленный огонь, лягушка не догадается о том, что происходит, пока не станет слишком поздно. Варёная лягушка. Простой пример, как постепенными действиями добиться свого.
Люди часто используют для обозначения печали метафору «разбитое сердце». Я всегда считала это гиперболой, общепринятым описанием того, что не имеет физиологической подоплеки, вроде «зеленой тоски», а потому не ожидала внезапной боли в груди. Я рассчитывала на тошноту, на ком в горле, может быть, даже на слезы. Но откуда взялась эта боль, резкая, свербящая, раздирающая грудную клетку? Как же так?