Сперва ты всю жизнь чувствуешь себя подростком, у которого впереди бессмертие, а потом вдруг оказывается, что осталось уже совсем немного.
Ее жизнь не должна никого касаться. Она не виновата в том, что ее отцом оказался патологический садист и душегуб. Она не виновата, что ее брат — профессиональный убийца. Она не убивала Дага Свенссона и Миа Бергман. И не она назначила себе опекуна, оказавшегося скотиной и насильником. Тем не менее именно ее жизнь выворачивают наизнанку и ей приходится объясняться и просить прощения за то, что она себя защищала. Ей хотелось, чтобы ее оставили в покое.
Их встреча продолжалась уже сорок минут, и он ощущал сильнейшее желание протянуть руку, схватить лежащий на столе экземпляр Свода законов Швеции и ударить им прокурора по голове. Он потихоньку обдумывал, что произойдет, если он так поступит. Это, безусловно, наделает шума в вечерних газетах и, вероятно, выльется в судебное преследование за нанесение телесных повреждений. И он отбросил эту мысль. Главное отличие цивилизованного человека состоит в том, чтобы не поддаваться подобным импульсам, как бы вызывающе ни вела себя противоположная сторона.
— К вам может на время переехать кто-нибудь из ваших знакомых?
— Наверняка. Но не в половине восьмого вечера, если у меня по заднему двору разгуливает сумасшедший убийца.
— Значит, все слухи о вас просто ерунда. У вас есть подружка?
— Постоянной нет.
— Значит, эти слухи верны.
Обычно она одевалась небрежно и вроде бы безвкусно — не пытаясь следовать моде, а стремясь скорее подчеркнуть свою индивидуальность, как считал Микаэль. Таким неприступным видом Лисбет Саландер защищала свою личную территорию. Сам Микаэль всегда воспринимал заклепки на ее кожаной куртке как защитный механизм, аналогичный иголкам ежа. Она подавала окружению некий сигнал — не пытайтесь меня погладить, будет больно.
... ему доводилось копаться у нее в мозгу в самом прямом, физическом смысле. А она считала, что к человеку, копавшемуся в твоем мозгу, надо относиться с уважением.
- 1
- 2