Сьюзен Коллинз

Есть дороги, которые нужно пройти в одиночку.

То, что я чувствую, должно принадлежать только мне.

Обязательно наступает время, когда нужно перестать убегать, а вместо этого развернуться и посмотреть в лицо опасности. Самое сложное — найти в себе мужество.

Помни: мы безумно влюблены друг в друга. Если вдруг захочешь поцеловать меня, не стесняйся.

Знаю, что мне нужен не огонь Гейла, подпитываемый гневом и ненавистью, а весенний одуванчик — символ возрождения, обещание того, что, несмотря на все потери, жизнь продолжается. Что все снова будет хорошо. И это может дать мне только Пит. И когда он шепчет мне:
— Ты меня любишь. Правда или ложь?
Я отвечаю:
— Правда.

Вряд ли враги разгадают наш замысел, ведь нам и самим ни черта не ясно.

— Ты умеешь убивать.
— Не людей!
— Думаешь, есть разница? — мрачно спрашивает Гейл.
Самое страшное — разницы никакой нет, нужно всего лишь забыть, что они люди.

... нельзя забыть того, кто был твоей последней надеждой.

Знаешь, ты могла бы прожить сотню жизней и все равно не заслужить его.

Переоценивать противника подчас не менее опасно, чем недооценивать.

Добрые люди норовят проникнуть тебе в самое сердце.

Мое внимание привлекла еда. Булочки и яблоко целы, а вот сыра определенно стало меньше.
— И ты ел без меня!
Собственно говоря, мне все равно, просто ищу к чему придраться.
— Ел? Нет, ничего я не ел.
— В таком случае сыр съело яблоко.

Какая бы ни была правда, на хлеб её не намажешь.

Люди плохо переносят страдания тех, кого любят.

Я не знаю, кто он для тебя. Возможно, ты сама этого не знаешь. Но только слепой мог не заметить, как он тебе дорог.