Татьяна Соломатина. Коммуна или Студенческий роман

Нормальный мужчина не ждёт милостей, а ищет способы. И при наличии достойной цели – находит.

Я сегодня подавленно-саркастичен, как Гамлет, и уныло-тосклив, как Блок.

От всего этого подступало головокружение и расслабленность… Нежность и чувственность… Всё то, что потом называют «счастьем».

Я сразу полюбил тебя. Не патетика. Не романтика. Просто увидел и знал, что полюбил. Я увидел тебя – и знал, что ты – моя любовь.

Но боль была не тупая, ноющая… Боль была кинжальная. Как будто без наркоза отрезали какой-то фрагмент не то жизни, не то самого тела.

А может, на женщин любовь так действует? Оглупляет. Вот и хорошо, что ты никого не любишь. Не отупеешь.

Ну вот! Скажи женщине, что она сложнее, умнее, красивее её подруги, – она уже и довольна. Примитивные вы создания!

— Какая хорошая девочка! Не пьет и не курит!
— Да. Больше уже не может.

Мужчина к любой женщине должен относиться как к королеве. Даже если та – самая что ни на есть обозная шлюха…

Эх, остановить бы мгновение, когда оно прекрасно, — прав классик. Да вот только если бы ещё у людей был дар осознавать и принимать прекрасность и неповторимость того самого мгновения, что нуждается в остановке.

Конечно же, это не была любовь. Чем бы это ни было – любовью это точно не было. Неужели есть на свете хоть один человек, могущий со всей ответственностью заявить, что такой-то (или такая-то) – моя первая любовь?! Первой, второй и двадцать пятой в периоде может быть влюблённость. Страсть. Похоть. Привязанность. Зависимость. Любовь же – она всегда одна. Первая – она же последняя. И она либо случается – и тогда уже никогда не кончается. Либо нет. И так и не познавшие её – мучаются расстановкой любовей по порядковым номерам. Осадочек всегда остаётся там, где не было любви.

Невозможно повторить первый рассвет, первое открытое море, первый запах жасмина и первый вход под своды анатомического театра.
Невозможно повторить.
Невозможно разлюбить.
Невозможно забыть.
Это прошито в каждом нейроне каждого, у кого был студенческий билет медицинского института.

Лучше глубокая колотая или резаная рана души, чем хронически персистирующие гематомы. Или?... Да кто его знает!

Если много ходить пешком, то печалей становится намного меньше. Потому что мышцы, интенсивно перегоняя кровь, потребляют кислород при пешем страдании в куда больших количествах, чем если страдать просто лёжа на диване. Поэтому если вы любитель страдать быстро, просто потому, что подобное душевное упражнение входит в программу вашего комплекса душевных упражнений, – вам пешком или бегом. А если мазохист и вам подольше страдание растянуть – то милости просим на диван.