В этом и кроется исключительное свойство истинного пафоса: каждому слушателю кажется, что говорящий обращается только к нему.
Зима наносит удар в сердце всякой жизни, одушевлённой и неодушевлённой. Если бы не искусственные огни веселья, если бы не суета, создаваемая жаждой жизни, и бешеная погоня за барышами торговцев развлечениями, если бы не роскошные витрины, которые торговцы устраивают и внутри и снаружи своих магазинов, если бы не яркие разноцветные рекламы, которыми изобилуют наши улицы, если бы не толпы снующих во всех направлениях пешеходов, — мы быстро почувствовали бы, как тяжко ледяная рука зимы ложится нам на сердце и как гнетущи те долгие дни, когда солнце на даёт нам достаточно тепла и света. Мы сами не сознаём, до какой степени зависим от всех этих явлений. В сущности, мы те же насекомые, вызванные к жизни теплом и гибнущие от него.
Потеряв уважение и интерес к жене, он перестал быть внимательным к ней, а это в глазах женщины хуже, чем прямое преступление в глазах других.
Он чрезвычайно ценил и любил в женщинах то, что они сами больше всего любят и ценят в себе, — изящество.