Терри Пратчетт. Безумная звезда

— Я всегда хотел знать, — горько проговорил Ипслор. — Что в этом мире есть такого, из-за чего стоит жить?
Смерть обдумал его вопрос и наконец ответил:
— Кошки. Кошки — это хорошо.

Уже не в первый раз она подумала, что в положении наемницы множество недостатков, не последний из которых состоит в том, что мужчины не воспринимают тебя всерьез, пока ты их не убьешь в прямом смысле этого слова, после чего они вообще перестают тебя воспринимать.

Благодаря своей неорганизованности Ринсвинд уже несколько раз не умер в назначенное время, а если в мире и есть что-то, чего не любит Смерть, так это когда люди заставляют себя ждать.

Мудрые люди поступают в соответствии с веяниями времени.

— Звезда, приятель. Ты что, на небо не смотришь?
— Смотрю.
— Говорят, она врежется в нас в свячельник, и тогда моря закипят, страны Плоского мира распадутся, короли будут низвергнуты и города станут как озера стекла, — объяснил человек. — Я ухожу в горы.
— А что, это поможет? — с сомнением спросил Ринсвилд.
— Нет, но вид оттуда лучше...

Дальше случилось вот что.
Ничего.

Кроме того, юный Траймон был крайне подозрительным типом. Он не курил, пил только кипяченую воду, и у Гальдера временами появлялось неприятное ощущение, что он умён.

— Я сказал: каковы же величайшие ценности в человеческой жизни?
Воины нагнулись поближе. Ответ героя стоило услышать.
Гость долго и упорно думал, а потом с нарочитой неспешностью изрек:
— Горячая вода, хорошие штоматологи и мягкая туалетная бумага.

У Ринсвинда прошлая жизнь мелькала перед глазами так часто, что в самых скучных местах он уже начинал засыпать.

Волшебник чувствовал, что эта темнота заполнена невообразимыми ужасами, а вся беда с невообразимыми ужасами состоит в том. что их слишком легко вообразить...

Дерево, которое было хорошим деревом и вело чистую, честную и гладкоствольную жизнь, может рассчитывать на жизнь после смерти. Прожив поистине зеленую жизнь, в конце концов оно перевоплотится в пять тысяч рулонов туалетной бумаги (основной догмат первой древесной религии Плоского мира).

У него в комнате стояла модель Вселенной – и, согласно всеобщему мнению, модель эта была куда более впечатляющей, чем оригинал. С мелким жемчугом и серебряной филигранью Создатель явно пожадничал.

— О-о. А как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное?
— Да, – горько отозвался волшебник, — мы.