Ваймс закрыл глаза в надежде, что когда они откроются, мир станет лучше.
Он не спал уже часов двенадцать, хотя несколько раз за это время ему приходилось просыпаться.
Хэвлок вздохнул, но про себя, потому что уважал свою тетушку. Если бы она еще была более благоразумна, когда дело касается кошек… Что-то в душе молодого человека подсказывало, что если уж гладить кота во время плетения интриг, то кот должен быть длинношерстным и белым. А престарелый помоечный кот, подверженный нерегулярным приступам метеоризма, для этого никак не годится.
— Доктор Газон посылает вам привет. А еще он очень просил поинтересоваться: как так получилось, что вы до сих пор никого не избили? — сообщила она, поставив ведро. — Он надраил три стола, вскипятил два ведра дегтя, нанял шесть женщин, чтобы те скатывали бинты… А единственный пациент, которого ему пока пришлось врачевать, страдал кровотечением из носа. Доктор говорит, вы его очень сильно подвели.
— Передай ему в ответ сердечное «ха-ха-ха», — ответил Ваймс.
— А эти бочки, случаем, не из-под пива?
— Вы правы, мэм, но они пусты, — овтетил Ваймс.
— Ты уверен? (...)
— Мэм, уверяю, рядом с моими людьми ни одна пивная бочка не останется полной, — сказал Ваймс.
Я учился в Клатче. У них там много новаторских идей в области медицины. Например, они считают, что в результате лечения пациентам должно становиться лучше.
И нельзя сказать, что в городе царило беззаконие. Законов было много. Мало было возможностей не нарушать их.
…и тут встретился взглядом со своим преследователем. Это был мальчик. То есть Ваймс надеялся, что это мальчик. Не хотелось бы верить, что природа может обойтись с девочкой настолько жестоко. Отдельные черты лица представшего перед ним создания сами по себе выглядели еще терпимо безобразными, но все вместе… Это был как раз тот случай, когда целое намного больше суммы своих составляющих. А еще запах. Он был не то чтобы скверным. Просто не вполне человеческим. В нем присутствовало что-то дикое, далекое от цивилизации.
О Шнобби Шноббсе
Выставляя на гребень баррикады бабулек с рупорами (в периоды затишья, конечно), Ваймс чувствовал себя почти мошенником.
— Я знаю, что ты здесь, Рончик! Говорит твоя нянюшка! Если еще хоть разочек сюда взберешься, я сама тебе уши надеру! Рита передает привет и ждет дома. Дедуле очень помогла новая мазь, ему уже полегчало! И кончай валять дурака!
Это было очень грязно, но Ваймс этой своей придумкой весьма гордился. Речи бабулек подрывали боевой дух противника не хуже свиста стрел.
Тетушки никогда не бегали. Они славились тем, что никогда не бегают. Они настигают тебя медленно, но неотвратимо. Любой, кого они называли «скверным мальчишкой», спал крайне плохо, узнав, что Тетушки идут по его следу и медленно приближаются, останавливаясь только для того, чтобы выпить чайку со сливками и вареньем или посетить какую-нибудь интересную барахолку.