Терри Пратчетт. Ночная Стража

— Но так случилось, что все тузы у меня на руках.
— Но так уж случилось, что я не в карты играю.

Природа на идиотов всегда щедра.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Каждый год он забывал. Хотя нет. Он никогда не забывал. Он просто убирал воспоминания подальше, точно старое серебро, чтобы оно не потускнело. И каждый год они, резкие и сияющие, возвращались и ранили его в самое сердце.

Чем больше людей ищут себе на задницы неприятностей, тем больше вероятность, что они их все-таки найдут.

— В чем вы его обвините, сержант? — подал голос Сэм.
— В попытке нападения на полицейского. Ты же сам видел ножи.
— Но вы его тоже ударили.
— Точно, а я и забыл. Значит, прибавим сопротивление при аресте.

Когда падаешь в пропасть, поздно думать о том, был ли более безопасный способ подняться на гору.

Об этом всегда мечтаешь, так ведь? «Хотел бы я знать тогда то, что знаю сейчас»? Но, становясь старше, начинаешь понимать, что сейчас ты не такой, каким был тогда. Тогда ты был настоящим кретином. Тогда ты был тем, чем должен был быть, чтобы пройти весь тернистый путь до тебя сейчас, а одним из ухабов на этом пути был присущий тебе юношеский кретинизм.

В девяти случаях из десяти волшебство — это всего лишь знание некоего факта, неизвестного остальным.

... выглядеть дешевкой стоит очень дорого.

Тильдену было под семьдесят. А в этом возрасте человек относится к памяти как к неточному путеводителю по происшедшим событиям.

Любая случайность — всего лишь часть замысла более высокого порядка.

Ему можно доверить жизнь, хотя нужно быть полным болваном, чтобы доверить ему доллар.

Стоит человеку сломаться, ломается все. Так устроен мир. Да, обстоятельства могут тебя согнуть, а если хорошенько припечет, то и скрутить в бараний рог. Но нельзя, чтобы они тебя сломали. Потому что сломаешься ты — и начнет рушиться все, пока вообще ничего не останется. Все решается здесь и сейчас.

Люди на стороне Народа всегда разочаровывались. Они понимали, что Народ не стремился быть благодарным или признательным, или дальновидным, или же просто подчиняться им. Народ оказывался узкомыслящим и консервативным, и не особо умным, и даже не доверявшим доводам разума. И тогда дети революции сталкивались с вечной проблемой: дело не в том, что у тебя не то правительство, что казалось очевидным, а в том, что народ не тот.

В мире, где все движутся кругами, он идет прямым путем. А прямой путь в мире виражей позволяет случиться многому.