Конфета, которую ты не хотел есть, не считается за таковую. Данное открытие принадлежит к тому же разделу кулинарной физики, который утверждает, что пища, съеденная на ходу, не содержит калорий.
Кодекс Игорей был весьма строг.
Никогда Не Возражать. В обязанности Игоря не входило лезть под руку со всякими умными фразами типа: «Нет, герр мафтер, это артерия». Хозяин всегда прав.
Никогда Не Жаловаться. Со стороны Игоря такие фразы, как «Но это же в тыфяче миль отфюда!», были абсолютно недопустимы.
Никогда Не Язвить. Игорь даже в мыслях не мог произнести что-нибудь вроде: «Ефли б я так хохотайт, я бы на вфякий флучай повидайт доктор».
И Никогда, Никогда Не Задавать Вопросов. Конечно, под этим имелись в виду ВАЖНЫЕ вопросы. Вопрос «Не хотейт ли герр мафтер чашку чая?» задавать было можно, а вопрос «Зачем герру мафтеру целая фотня девфтвениц?» или «Где же мне ифкайт в это время футок человечефкий мозг?» — нет. Игори предоставляли надежный, верный сервис и не задавали лишних вопросов. Улыбка, разумеется, бесплатно. По крайней мере, кривая ухмылка. Как минимум шрам на должном месте.
Безумие зависит исключительно от твоей точки зрения, любил говаривать он, и если смотреть на все сквозь собственные подштанники, то мир выглядит просто замечательно.
Люди небрежно обращаются со временем с тех самых пор, как стали людьми. Растрачивая его, убивая, экономя, навёрстывая. И они этим занимаются постоянно.
Смерть наблюдал за происходящим как завороженный. Он никогда даже не предполагал, что воспоминания можно хранить в чужой голове.
— К нам в гости заглянул старый друг, дорогая, — объявил Война.
Госпожа Война готовила что-то на современной чугунной плите, которая была установлена над очагом и от которой тянулись к дыре в крыше блестящие трубы. Она кивнула Смерти так, как кивает жена человеку, которого муж, несмотря на многократные предупреждения, неожиданно приволок домой из пивной.
— На обед кролик, — заявила она и добавила тоном женщины, которую обременили лишними хлопотами и которая позднее непременно потребует расплаты. — Очень надеюсь, что на троих его хватит.
Война наморщил широкое красное лицо.
— А я люблю кролика?
— Да, дорогой.
— А мне казалось, что я люблю говядину.
— Нет, милый. Тебя от нее пучит.
— О, — Война вздохнул. — А лук? Лук будет?
— Ты не любишь лук, дорогой.
— Не люблю?
— Из-за проблем с желудком.
— О.
Война смущенно улыбнулся Смерти.
— Будет кролик. Э… Дорогая, а я обычно участвую в Абокралипсисе?
Госпожа Война подняла крышку со сковороды и со злостью воткнула во что-то вилку.
— Нет, дорогой, — твердо заявила она. — Ты там всегда простужаешься.
— А я думал, э, что такие события мне нравятся.
— Нет, дорогой, не нравятся.
Смерть наблюдал за происходящим как завороженный. Он никогда даже не предполагал, что воспоминания можно хранить в чужой голове.
Парение над землей не делает тебя плохим человеком. Игор пожал плечами. Он придерживался мнения, что это не делает тебя человеком вообще...
Иногда нужно кое-чем жертвовать, и способность к здравомыслию — не исключение.
– Что вы будете делать?
— Врать. Поразительно, как часто это помогает.
Джереми всегда любил момент, когда часы разобраны на мелкие детали, а каждое колесико и пружинка аккуратно разложены перед ним на чёрной бархатной скатерти.
...
Хотел бы он, чтобы его жизнь стала такой же. Неплохо было бы свести её к таким вот деталям, разложить их на столе, хорошенько почистить и смазать, а затем соединить вместе, чтобы они вертелись и крутились как надо.
— Что именно вы хотели, мадам? — спросила она. — Я оставила класс заниматься алгеброй, и дети могут начать шалить, когда выполнят задание.
— Алгеброй? — Мадам Фрукт вынужденно уставилась на собственную грудь, которая, следует отметить, никогда такого пристального внимания не удостаивалась. — Но этот предмет слишком сложен для семилетних детей!
— Да, но я им этого не говорила, а сами они пока не догадались.
— Я слышал, как бьётся сердце вселенной. Узнал ответы на многие вопросы. Спрашивай же.
Ученик воззрился на него мутными глазами. Сегодняшнее раннее утро выдалось слишком ранним. Это он знал наверняка.
— Э... Что учитель хочет на завтрак?
Когда простер взгляд поверх заснеженных равнин и лиловых гор, обозрел золотистый солнечный свет, создающий окружающий мир, и поразмыслил немного над определёнными аспектами человеческой природы.
— А, — сказал он. — Сразу к самому сложному.
Всегда откладывай на завтра то, что завтра ты можешь отложить, скажем, до следующего года.
Есть люди, про которых говорят: мол они теряются. Так вот госпожа Сьюзен исключительно находилась. Терялось на её фоне все остальное.
Появление человечества стало для них великим благом. Наконец-то появился вид, представителя которого можно уговорить пальнуть из обоих стволов себе в ногу.