Не другой несет ответственность за то, что моя чаша переполнена. Это я несу ответственность, что не позаботился о регулярном опустошении. А регулярное опустошение чаши предполагает, что мы должны быть искренними, а не любезными!
Неприятные чувства являются выражением неудовлетворенных потребностей. Поскольку гнев воспринимается как неприятное чувство, то, замечая гнев другого, мы можем обратить внимание не на его поведение, слова, тон голоса и жесты, а на его неудовлетворенные потребности и попытаться выразить их: «Ты сердишься, потому что хотел бы, чтобы тебя больше уважали, считались с тобой, прислушивались к тебе, поддерживали тебя, доверяли...»
Может случиться, что сразу мы не сможем назвать соответствующую потребность. Однако другой наверняка заметит, что, вместо того чтобы возражать и оправдываться, нападать в ответ или спасаться бегством, мы продолжаем слушать его. Такое поведение необычно, оно удивляет. Как правило, после первых же слов тон снижается. Другой отвечает: «Да, это так, мне действительно хотелось бы, чтобы ты...» или «Нет, это не так, я хотел, чтобы ты...» И потихоньку мы начинаем танец, который сближает нас.
Признание потребности другого человека не означает, что мы согласны с ней или хотим ее удовлетворить, но, по крайней мере, мы пытаемся идти навстречу друг другу.
Самую большую радость от разрешения конфликтов мы испытываем только тогда, когда нам удается обострить их.
Мне кажется, в повседневной жизни – пусть даже наши поступки, слава богу, не заканчиваются трагедией – нам случается действовать как роботам или ожидать от других, чтобы они действовали как безжизненные, бездушные, бесчувственные роботы: «Нужно добиваться успеха... Ты должен работать... Нужно идти в школу... Нужно вынести мусорное ведро... Я должен зарабатывать на жизнь... В такой ситуации у меня нет выбора...»
Если мы будем навязывать свои запросы как требования, то в ответ получим либо подчинение, либо бунт, а не контакт.
Я полагаю, что мы по привычке говорим: «У меня нет выбора» – точно так же, как мы говорим: «У меня нет времени». Если бы мы лучше осознали свои потребности, нам стало бы ясно, что мы сами расставляем приоритеты. И это, бесспорно, отражается на том, как мы используем свое время.
Только взяв на себя ответственность за сделанный выбор или за то, как мы используем свое время, мы становимся способными изменить все, что нам хотелось бы изменить.
До тех пор, пока мы не обращаем внимания на то, что правило – это попытка выразить или проиллюстрировать некую ценность нашей повседневной жизни, велик риск, что мы будем воспринимать его как досадное принуждение.
Если мы с колыбели росли в атмосфере напряженности и эмоционального дискомфорта, если с детства мы верили, что агрессия против другого – единственный способ занять свое место, если только мы вообще не отреклись от мысли занять его, в нас укореняется некое неприятие благополучия. Благополучие может показаться не таким волнующим, как трудности, и не таким безопасным, поскольку оно для нас – неизвестное. Тогда не исключено, что мы будем бессознательно воссоздавать знакомые нам обстоятельства, чтобы снова найти известное и волнующее.
<...> как похожи на нас наши учреждения – тем, что все еще не ставят в центр своих интересов и обязанностей человека, но усиленно занимаются тем, что окружает человека.
Пока мы не осознаем смысл правила, мы хотим пойти и поиграть в одиночестве, без всяких ограничений. Если мы осознаем смысл правила, повышаются наши шансы получить удовольствие от участия в командной игре.
Если на меня нападают на улице, и у меня, чтобы избежать удара, нет другого средства, кроме как самому нанести удар, я это сделаю. Не для того, чтобы напасть, а для того, чтобы защитить свою жизнь. Жизнь и только жизнь служит мерилом законности применения физической защиты. Каково наше намерение: принизить, укоротить, уничтожить жизнь или защитить, помочь жизни и поддержать ее?
- цитаты /
- цитаты из книг /
- Тома Д’Ансенбур — цитаты из книг автора