Уильям Шекспир. Антоний и Клеопатра

Назвать бы можно ярость боязнью страха.
В этом состоянье способен голубь заклевать орла.
У полководца нашего отвага растет за счет ума.
А если храбрость без разума, тогда бессилен меч...

Не иссякла еще в нас сила жизни.
В бой я ринусь, и восхитится смерть,
Что столь же страшен мой меч, как страшная ее коса.

А, все равно! Пусть роком я гоним,
Тем с большим вызовом смеюсь над ним!

— Чем кончится сраженье, как считаешь?
— А чем кончится бубонная чума?
Конечно, смертью. Пусть возьмет зараза
Распутную египетскую тварь!
В разгаре битвы, в миг, когда успех
И пораженье станут близнецами!

Ее язык не слушается сердца,
А сердце не владеет языком.
Так пух лебяжий, зыблемый волнами,
Не ведает, куда он приплывет.

— Ну, чокнемся. Твое здоровье, Цезарь.
— Уволь. Полощем мы мозги, полощем,
Они же все грязней. Противный труд.
— Мгновенье так велит. Уж подчинись.

Ведь счастье боги нам дают затем,
Чтобы низвергнуть после за гордыню.

Кто всякой басне верит — дурнем прослывет.

Каким ничтожным иногда орудьем
Свершаются великие дела!

Несчастье мне дает уроки жизни.

Пороки же богами нам даны,
Чтоб сделать нас людьми, а не богами.

Его достоинства и недостатки
Боролись в нём с успехом переменным.

Нет, не царица; женщина и только.
И чувства также помыкают мной,
Как скотницей последней.

О несбыточном мечтают одни глупцы.

Не Цезарь сверг Антония. Антоний
Сам над собой победу одержал.