Уильям Шекспир. Буря

Итак, каков же был позорный торг?
Король Неаполя, мой враг заклятый,
С Антонио о том договорился,
Чтобы в обмен на денежную дань,
На подчиненье герцогства короне
Отдать изменнику мои права
И титул герцогский, изгнав меня
И весь мой род навеки из Милана.
Так и сбылось: в условленную ночь
Открыл мой брат ворота городские,
Своих пособников впустил в Милан,
И в ту же ночь нас увезли в изгнанье
Его клевреты. Ты рыдала горько...

Синьор, как ни похвальна прямота,
Сейчас она груба и неуместна.
Накладывать на рану должно пластырь,
А вы лишь растравляете ее.

Антонио:
Он своей болтовней способен творить чудеса.

Себастьян:
Поднимать из праха дома и крепостные стены.

Антонио:
Какое еще несбыточное дело окажется для него легче легкого?

Себастьян:
Наверно, он положит этот остров себе в карман и отвезет сыну в подарок вместо яблока.

Антонио:
А зернышки посеет в море, и из них вырастет целая куча островов.

Антонио:
Если бы хоть один из его карманов мог заговорить, то обвинил бы его во лжи.

Себастьян:
Еще бы. Если только это не фальшивый карман.