Уильям Сомерсет Моэм. Малый уголок

Я не хочу быть частью чьей-то мечты. Я хочу сама мечтать о своей будущей жизни.

Какое право имеют люди лепить у себя в уме и навязывать вам тот образ, который им по вкусу, а потом сердиться, если вы не совпадете с ним!

Я развлекаюсь, наблюдая номера, которые выкидывают другие существа...

Не очень это приятно, когда женщина совершенно бесстыдна.

Что делает идеал прекрасным? Его недосягаемость. Боги смеются, когда люди получают то, что хотят.

Жизнь коротка, природа враждебна, человек смешон; но, как ни странно, большая часть наших невзгод чем-нибудь возмещается, и, обладая некоторым чувством юмора и здравым смыслом, можно неплохо справиться с тем, что в конце концов не имеет особого значения.

... единственная реальность — это реальность духа.

Отложить удовольствие — значит увеличить его.

Я понял, что в конечном итоге именно мы, изгнанники жизни, получаем от неё самое ценное.

Наша цель — в совершенстве изучить природу собственной души, и безразличие, погруженность в себя, оцепенелая поза помогают достичь этого не больше, чем церемонии и обряды.

Цель и побуждение подразумевают желание, а тот, кто абсолютен и совершенен, не нуждается ни в изменении, ни в улучшении.

Меня вполне устраивает сидеть в темноте на галерке и смотреть представление издали.

Я раньше считал: человек бывает или порядочный, или подлец. А теперь мне кажется: нельзя заранее сказать, кто как себя поведёт, когда дойдёт до дела.

Если какой-нибудь непредвиденный случай — безрассудство, преступление или несчастье — разрушает твои планы на будущее, не считай, что ты потерпел полное крушение в жизни. Может быть, тебе как раз повезло, и когда, много лет спустя, ты оглянешься назад, ты скажешь себе, что не променял бы новую жизнь, которую навязало тебе несчастье, на скучное, монотонное существование, ожидавшее тебя, если бы не вмешалась судьба.

Расстояние скорее вопрос времени, чем пространства...

Часто мы весьма снисходительны к недостаткам, присущим нам самим, но не переносим чужих недостатков; люди с более широкими взглядами могут понять и допустить существование любых пороков, но их терпимость, однако, порой носит скорее теоретический, чем практический характер; и очень немногие без отвращения общаются с человеком, чьи манеры разнятся от его собственных.