Вера Камша. Отблески Этерны. Книга 2. От войны до войны

Свободен ты или раб, решать тебе и только тебе.

У настоящего есть весьма неприятная привычка становиться прошлым.

– Монсеньор, – голос Ричарда дрогнул, – прошу меня простить. Я... я не думал...
– Не сомневаюсь, – кивнул Алва, его мысли были заняты чем-то другим. – Думать вредно, так что вы поступили совершенно правильно.

Любовь — это счастье, даже когда она горе.

— Ты хочешь, чтобы я пошёл за тобой?
— Нет. Мои тропы не назовёшь счастливыми, и вам, людям, ими не пройти.
— Чего же тебе нужно?
— Ничего, — ворвавшийся в окно закатный ветер растрепал золотистые волосы. — Спроси свою совесть, чего нужно тебе, и постарайся не лгать. Хотя бы себе самому.

Только почему Чужой показался ему весёлым? Да, он улыбается, дразня ровными белоснежными зубами, но глаза не смеются, совсем не смеются.

Сыновьям казнённых врагов труднее, чем их отцам.

Смерть не любит тех, кому нечего терять…

— Я счел своим долгом показать епископу Олларии то, что нашел в доме маршала Ариго, и показал.
— И что?... Что это было?
— Смерть.

Могилы – это только могилы. Некоторым удается связать холмики под кипарисами с ушедшими в Рассвет, а у меня не вышло. Умирая умирают, если что и остается от прошлого, то это память...

— Я могу проститься с женой и сыном?
— Маршал Алва умер, не увидев своего наследника. Своего вы тоже не увидите, — Франциск возвысил голос, — пусть бумагомараки запишут. Убийца никогда не получит того, чего лишился убитый.

Одну половину гостей готов убить, вторую – выгнать взашей, а приходится терпеть! Вот она, политика.

Смерть — это тень жизни, а равнодушие — тень любви, но без тени нельзя понять свет.

Оставьте, генерал, это скучная книга... Ужасно скучная и ужасно длинная... Все куда-то зачем-то идут и друг друга убивают... Но неудачно... А они все идут, и идут, и идут... Кошмар...