В тот вечер Алва не отказался бы от женщины, я это чувствовала, но он знал, что я не смогу ему отказать. Я действительно не смогла бы. Если б Ворон остался, я была бы довольна, и он был бы доволен, но… он не воспользовался случаем. Даже не случаем – правом спасителя и победителя. Это было так странно… Я поняла, что Алва не играет в честность, а в самом деле честен.
Я доношу траур по Муцио, я никогда не забуду моряка, научившего меня думать лишь о нём, но я слишком молода, чтобы вдоветь вечно.
Я хочу увидеть Ургот, Кэналлоа, Марикьяру, Талиг. Я должна встретить человека, который сделает Муцио моим прошлым, а себя – моим настоящим. Возможно, я кажусь тебе чудовищем, но я стала бы таковым, приняв корону, а сейчас я просто женщина, у которой отобрали счастье, а оно мне очень нужно. Прости, что я пожертвовала тобой, но друзьями жертвуют чаще, чем врагами…
Почему в вишнёвом Дораке половина трактирщиков малевала на вывесках всевозможных овец, ягнят и баранов, Марсель не понимал никогда. Это казалось глупым даже глубокой осенью, а уж когда цвели сады… Дорогу заметало тёплой нежной метелью, по обе стороны громоздились живые бело-розовые облака, в которых самозабвенно пело, чирикало и щебетало. Сам Марсель тоже чувствовал себя полным Котиком. Хотелось безудержно крутить несуществующим хвостом, носиться кругами среди доцветающих вишен, от избытка чувства бросаясь на грудь всем хорошим людям с твердым намереньем немедленно облизать. <...>
Сады расступились, галантно пропуская весёлую речку, за которой потянулись луга, но рукава виконта и гриву его коня ещё долго украшали белые лепестки. «Теплым снегом минувшего счастья».
Котик — имя пса.
— Ты хочешь стать поэтом и написать балладу о плененном Хорсте?
— Я? — ужаснулся Жермон и вдруг понял, что Ойген шутит. Оказывается, бергер умел и это! — Когда я начну марать бумагу, миру придет конец.
— Лишить тебя бумаги и чернил — это очень простой способ избегнуть конца света, — улыбнулся Райнштайнер.
Мироздание — это ещё не мир, а предсказание — не судьба! То, что пытается нами играть, может отправляться хоть в Закат! Мы принадлежим не ему. Мы сами из себя создаём перламутр. Из боли, из раны, из занозы рождается неплохой жемчуг, сударыня, и он принадлежит нам, а не тому, что нас ранило.
Сударыня, вы заслуживаете счастья, это очевидно. Желаю вам встретить того, кто заслужит вас.
– Докладывайте!
– Мой генерал, вы ранены.
– А я и не заметил!..
То, что всё равно на исходе, лучше погасить самому и сразу.
Все «но» приписала смерть.
О посмертной скорби Окделла по погибшей не любимой родне.
Леденящие душу замыслы лучше всего лелеять в леденящую тело погоду.
- 1
- 2