Вероника Иванова. Вернуться и вернуть

— Ты забыл сказать, почему друзья все время спорят и ругаются.
— И почему же?
— Потому что говорят в лицо вещи неприятные, но важные и правдивые. То, чего никто другой не скажет.

Не терпит мужчин сильнее ее самой... она им покоряется.

Тону в чужих проблемах, а сверху нагроможден собственными.

Почему мы всегда требуем искренности и открытости чувств других, а свои сокровенные глупости запираем на все возможные замки? Наверное, из-за того, что боимся оказаться беззащитными перед миром. В какой-то мере это правильно: откроешь кому-нибудь душу нараспашку, а этот «кто-то» нахально ворвется, все вытопчет и оставит после себя только грязные следы... Да, примерно так и происходит. Сам сколько раз раз убеждался: доверять — занятие рискованное.

— Хорошо, сам скажу, что такое дружба. Это когда, будучи один, тоскуешь и мечтаешь о встрече, а встретившись...
— Через пять минут понимаешь, насколько твой друг невыносим, разругиваешься с ним в пух и прах, хлопаешь дверью, а потом снова начинаешь тосковать!

Мнение одного может быть мнением тысяч, если оно созвучно с вашим.

Все очень просто: двигаться можно в любом направлении, потому что все дороги мира рано или поздно приходят на один и тот же перекресток. Перекресток, на котором всех нас ожидает Вечная Странница. Перекресток, с которого мы уйдем под ручку с улыбчивой спутницей, которой не нужны ни власть, ни злато, ни волшебство.

Настоящая ценность предмета не зависит от того, насколько он нужен или не нужен нам. Но мы предпочитаем искать во всём только пользу, хотя закатное солнце, скрывшееся в тумане, способно доставить душе больше наслаждения, чем обладание всеми сокровищами мира.

— Честь? Да что ты знаешь о чести?
— Самое главное: честь у каждого — своя, но при этом сразу видно, имеется она или отсутствует.

Жалость – самая смертоносная вещь для того, кто хорошо знаком с чувством вины, потому что первая действует на второе подобно маслу, вылитому в очаг: пламя взвивается злыми птицами, обугливая все, что встретится на пути. А первым под смертоносные поцелуи огня обычно попадает сердце.

— Согласен, учиться — не самое приятное времяпрепровождение. Я, например, ненавижу уроки... Но от них никуда не денешься, к сожалению.
— Особенно когда наставником выступает Судьба...
— Судьба? Э нет, дяденька: Слепая Пряха всего лишь ткёт Путь и расцвечивает его узорами Спутников. Мы сами являемся и учениками, и учителями. Попеременно. Друг для друга.

Вообще-то я не очень люблю гулять, потому что не вижу в этом занятии особого смысла. Судите сами, если гуляешь один, то рано или поздно увязаешь в размышлениях, совершенно не относящихся к окружающим тебя пейзажам. А если гуляешь с кем-то вдвоём (втроём, вчетвером и далее по нарастающей), природы и архитектуры вовсе нет, поскольку все силы бросаются на то, чтобы поддерживать беседу и не упускать реакцию собеседника на твои ответы и вопросы, что не очень получается.

— Вы очень убедительны... Пожалуй, я соглашусь.
— Не буду утверждать, что Вы не пожалеете.... Пожалеете, и не раз! Но ещё чаще Вы будете с благодарностью вспоминать это зимнее утро и...
— И несносного человека, который заставил меня жить правильно?

... любая жизнь заслуживает смерти... Фактом своего существования...

Спорить вообще бесполезно. Независимо от цели и состава участников. В споре не возникает ничего хорошего: либо ты получишь повод усомниться в справедливости своей жизненной позиции, либо наоборот, ещё сильнее в ней утвердишься...

Желание зачастую способно подменить собой умение, не так ли?