Я понял, что мир вовсе не борьба, не череда хищных случайностей, а мерцающая радость, благостное волнение, подарок, не оцененный нами.
Любил я тебя давно, а почему любил — не знаю.
Рай представлялся мне именно так: молчанье и слезы, и теплый шелк твоих колен.