Друзей – вагон! Любимых – вагон! И никто никому не нужен.
Фашисты по молодости лет не знали, как поступить. Это были неопытные фашисты. Фашистята.
Только из неба, к счастью, не торчит арматура и не сыплются железобетонные обломки. Это только мы умеем. Венцы творения.
Когда нет ни умения, ни возможности улучшать собственную жизнь по собственному желанию, раньше или позже начинаешь грезить о поголовном счастье. Ведь при поголовном счастье моё собственное, во кайф-то какой, образуется автоматически!
Мысль о том, что в сложные времена быть бесчеловечным - себе во вред.
Хотелось прижаться лицом к коленям этих постоянных и зареветь. Не марая свою боль словами; ведь слова у нас теперь только для политики, сплетен или острот. У трезвых, во всяком случае. Мы же несгибаемые, мужественные, гордые. Не постоянные, но гордые. Чем менее постоянные, тем более гордые… Просто зареветь в голос.
До чего же беззащитно человеческое тело! Даже лаская, можно ненароком сделать больно; что уж говорить о намеренном вреде. Как эта божественная капелька нуждается в опеке, в заботе; сколько ослепительно прекрасных чувств и поступков висит на волоске, в полном рабстве у тонюсенькой кожицы, у ничтожных грязных бляшек на стенках сосудов, у какой-то там синовиальной жидкости, у потайной капели гормонов — беречь, беречь друг друга, помогать и прощать, пестовать, как больных, ведь все мы больны этой плотью, хрупкой, как раковина улитки и жадной до жизни, как жаден до солнца зеленый лист. Иначе просто не выжить!
По принципу: сам себя не похвалишь – три года ходишь как оплеванный… Вот почему я не могу принять религии – уж слишком отцы сами себя хвалят. Пока говорят о вечном – и чувствуется дыхание вечности; но как переключаются на дела людские – так все людское из них прет… Мы самые замечательные, нам даже грешить можно, потому что наше покаяние будет услышано Господом в первую очередь, и вообще – без церкви и ее бескорыстной смиреннейшей номенклатуры вам, быдло, пыль лагерная… то есть, пардон, земная… с Богом не связаться…
— ... а почему ты цитируешь всегда?
Шут усмехнулся грустно.
– Для конспирации, – сказал он, поразмыслив. – Так больше возможностей говорить от души. Авторитет. Дескать, с меня взятки гладки – это не я вас матом крою, а Шекспир, Ростан, Стругацкие, Бо Цзюйи…
Хватит грез. Они слишком дорого обходятся тем, кто грезит, – не говоря уже обо всех остальных. И в первую очередь – тем, кто рядом с теми, кто грезит. Чем прекраснее греза – тем больше крови.
- цитаты /
- цитаты из книг /
- Вячеслав Рыбаков — цитаты из книг автора