Ян-Филипп Зендкер – немецкий писатель и журналист, автор романтических триллеров.
Ян-Филипп родился в 1960 году в Гамбурге. Уже в тринадцать лет он понял, что хочет стать писателем. Зендкер окончил школу, но не стал получать высшее образование, а вместо этого начал писать новеллы. Поначалу он никак не мог закончить ни одно произведение: Ян-Филипп писал максимум двенадцать страниц и забрасывал рукопись. В поисках вдохновения Зендкер переехал в Париж, где наблюдал за жизнью французов и изучал их язык. По возвращении в Германию молодой писатель начал работать в качестве корреспондента известного журнала «Штерн». В течение пяти лет он жил и работал в США, а затем – в Азии. Традиции Востока наложили отпечаток на мировоззрение писателя и отразились на его творчестве. Сейчас Ян-Филипп вместе с семьёй живет в Постдаме и пишет романы, которые издаются по всему миру. Книги Зендкера переведены на тридцать пять языков.
Любовный голод.
Понятия «голод» и «любовь» все еще плохо сочетались в его сознании. Любовь воспринималась им как изобилие, полнота жизни. Голод же, напротив, означал недостаток, нужду. С голодом следует бороться любой ценой. Голод не знает ничего, кроме себя, а любовь обращена к миру. Голодный человек слаб, любящий — всесилен. Если у любви и есть что-то общее с голодом, то только то, что и то и другое невозможно утолить.
Письмо умершему сыну
Ты не сможешь открыть глаза на правду тому, кто не хочет ее видеть.
— Пол, прощают не умом, а сердцем.
Он улыбнулся:
— Но и сердцу нужно время.
— Да, сердцу особенно.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептала она.
— Давай любоваться свечами, иначе они сгорят без нас.
— Не все истины поддаются объяснению, — перебил меня У Ба. — И не все, что поддается объяснению, является истиной.
Прийти в себя означает преодолеть, оставить позади и идти дальше. Как вы думаете: мы оставляем наших умерших позади? Я думаю, мы берем их с собой. Они сопровождают нас, оставаясь рядом, хотя и в другой форме. Нам нужно принять их смерть и смириться с их новым обликом.
У Ба глотнул остывшего чая.
— Я часто задавался вопросом: что было источником ее лучезарной красоты? Ведь не величина носа, не оттенок кожи и не форма губ и глаз делают человека красивым или уродливым. Тогда что? Может, вы, как женщина, ответите мне?
Я покачала головой.
— Тогда я сам скажу. Я нашел ответ: любовь. Это она преображает нас. Видели ли вы хоть одного человека, который любит и любим по-настоящему и при этом уродлив? Не ломайте голову над ответом. Таких людей попросту нет.
— Что может быть драгоценнее зрения? — риторически спросил перед операцией доктор Маккрей и сам себе ответил: — Ничего. Увидеть — значит поверить.
Даже имея зоркие глаза, мы видим лишь то, что уже знаем. Других людей воспринимаем не такими, какие они есть, а такими, какими нам хочется их видеть. Заслоняем настоящего человека нарисованной картинкой. И любовью называем лишь те проявления, которые соответствуют нашим о ней представлениям. Мы стремимся установить правила и требуем, чтобы нас любили в соответствии с ними. Словом, признаем любовь только в том наряде, который сшили ей сами. Все прочие отвергаем. Они вызывают у нас сомнения и подозрения. Мы превратно понимаем чью-то искренность, в самых простых словах ищем скрытый смысл. Неудивительно, что мы начинаем упрекать другого человека. Утверждаем, что он вовсе нас не любит. А он любит, только по-своему, но мы этого не замечаем и не пытаемся узреть.