Януш Леон Вишневский. Любовница

Ведь женщины чаще всего точно знают, чего хотят, после первого секса. Все или ничего. Но на самом-то деле знают это уже после первого поцелуя.

Она влюбилась. Вероятно, только химически, но результаты были плачевными.

... А ей так хотелось влюбиться. И быть с ним всегда и не получать от него никаких писем. Потому что писем не пишут, если никогда не расстаются.

Я поняла, что никогда он не будет только моим мужчиной. Иметь его всецело можно только на время.

Потому что для Марты нет любви не вовремя. Не вовремя может быть только икота, менструация, смерть или соседка. Но не любовь.

Мы так смеялись, что болел живот, или долгие километры соприкасались ладонями. А ты знаешь, что можно испытать оргазм, если гладить ладонь?

Ей хотелось только пить и тосковать. А временами ей хотелось ещё и умереть. Лучше всего от приступа воспоминаний.

Что в нём такого особенного?
Особенного в нем? Как это что? В нём всё особенное! Уже первые часы его присутствия в моей жизни были особенные.

<...> можно плакать от печали, оттого что у розы есть шипы, но можно плакать и от радости, что на стеблях с шипами есть розы.

Это невероятно благотворное чувство для женщины – быть желанной почти по животному и почти беспрерывно.

Засыпала она со слезами на глазах и со слезами просыпалась.
Её друзья видели это. Они не давали ей никаких советов. Потому что были её хорошими друзьями.

Она тосковала. Тосковала по нему постоянно. Кроме жажды и она испытывала только одно: тоску. Ни холода, ни жары, ни голода. Только тоску и жажду. Ей нужны были только вода и одиночество. Только в одиночестве она могла погрузиться так, как ей хотелось.

— Знаешь ли ты, что я отдала бы всех твоих сраных ангелов за один час с ним? За один-единственный час? Чтобы сказать ему то, что я не успела сказать. Ты, кретин, знаешь, что я сказала бы ему первым делом? А сказала бы я ему в первую очередь, что больше всего жалею о тех грехах, которые не успела с ним совершить.

Когда наберётся несколько «никогда», то ещё одно уже не производит никакого впечатления.

Когда ты рядом, когда ночью нам вместе тепло, тогда мне на всё плевать. Только тогда, и никогда больше В эти часы я не боюсь смерти, я боюсь лишь одного — что умрёшь ты. Самым важным, важнее любой великой идеи, становится твое дыхание на моей щеке.

Она восторгалась им и страшно его ревновала. Хотела, чтобы он принадлежал только ей. Хотела, чтобы ни одна женщина не изучила его лучше, чем она, и не узнала, какой он. Она чувствовала, что каждая узнавшая его тоже захочет, чтобы он принадлежал только ей.