Януш Леон Вишневский. Любовница

Моя дорогая, конечно, он верен мне. Но я все же беспокоюсь: только подумаю, что какая-нибудь курва берет у него в рот и делает не так как ему нравится, то я как нормальная женщина просто в бешенство впадаю.

Совместное чтение книг вслух связывает людей крепче, чем совместная выплата кредита.

Я внезапно почувствовала, что очень хочу быть больной. Сперва быть смертельно больной, а потом где-нибудь зарыться. Так, чтобы никто и никогда меня не нашел. Взять своего любимого плюшевого лося, прижаться к нему и зарыться на самом пустом дачном участке за городом.

Даже сон не приносил отдыха. Она не тосковала, потому что, когда спишь, не тоскуешь.

Особенно легко на самоубийства идут, когда боль жизни убивает радость жизни.

Особенное в нём также и то, что он меня постоянно хочет.

И мне стало ужасно неприятно. От того, что он знает об отсутствии планов на уикэнд. И также то, что он точно знает, что мои планы – это он. И что я жду его. И что мой телефон ждет его, и мой замок в дверях, и моя постель.

Мне кажется, что мы неразлучны...
Что это произошло и так будет всегда.
Что даже, если я останусь записью в твоей памяти, некой датой, каким-то воспоминанием, то всё равно будет словно поворот к чему-то, что на самом деле не разъединяется.

Измена – это тогда, когда хочется немедленно рассказать что-то важное вместо жены другой женщине... Чтобы изменить, не надо вообще выходить из дому, потому что для этого достаточно иметь телефон или выход в интернет.

Конечно он особенный! Правда. Трудно пройти мимо него на улице и, взглянув ему в глаза, не почувствовать при этом, что это исключительный человек, с которым хотелось бы провести время. И больше всего завидую его жене именно поэтому. Тому, что у неё так много его времени для себя.

Борьба притворной нормальности с безумием.

Когда он выбирал не те пальцы, я чувствовала во влагалище его обручальное кольцо. Каждая буква, выгравированная на обручальном кольце, была словно рвущая мою плоть металлическая колючка.

... почти каждое «никогда» можно обойти.

В такие моменты я хотела быть для него всем. Святой и блудницей. И никогда не подвести его и не разочаровать.

Мне хотелось бы поехать с ним снова в Париж и в воскресенье утром есть круассаны в постели и смеяться над чем угодно. Но поскольку у него за спиной удавшаяся жизнь, ему мешают крошки в постели.

Когда наберется несколько «никогда», то ещё одно уже не производит никакого впечатления.