Жан Кокто — цитаты из книг автора

Сколько приготовлений, набросков, поправок, предваряющих любовь! Ему <...> открылось, сколько раз судьба проверяет свое оружие, как неспешно она прицеливается, пока не найдет сердце.

Поскольку смертной казни в школах не существует, Даржелоса исключили...

Чтобы жить на земле, надо следовать ее изменчивой моде, а сердце здесь нынче не носят.

Мы все — больные и умеем читать только те книги, которые рассказывают нам о наших болезнях.

Он неумело убивал время, которое мастерски убивало его.

Карта нашей жизни сложена таким образом, что мы видим не одну пересекающую ее большую дорогу, но каждый раз новую дорожку с каждым новым разворотом карты. Нам представляется, что мы выбираем, а выбора у нас нет.

Каким бы классом мы ни ехали, всех нас вместе жизнь на той же огромной скорости, в одном и том же поезде мчит к смерти. Мудрее всего было бы спать всю дорогу до этой конечной станции. Но увы, езда завораживает нас, и мы проникаемся столь неумеренным интересом к тому, что должно бы всего лишь помочь нам скоротать время, что в последний день нам трудно уложить свой чемодан.

Жестокое сердце... Черствое. На сердце тоже бывает мода. Сейчас оно больше не в моде. Твое поколение его «не носит».

Я люблю вас, — повторял он, — и для меня любить вас — счастье.

Привилегии красоты неизмеримы. Она действует даже на тех, кому, казалось бы, до нее и дела нет.

Для критиков шедевр — произведение, которое можно с чем-то сравнить, которое имеет вид шедевра. Однако подлинный шедевр не таков. Он обязательно кривоног, невзрачен, в нем все неправильно, но в свое время именно его восторжествовавшие ошибки и канонизированные изъяны и сделают его шедевром.

Что не поддается сравнению, то обескураживает. Сравнение лежит в основе самого механизма удовольствия. Порой работа удовлетворяет нас потому, что напоминает нечто, запавшее прежде в душу. Но наша собственная новизна, которой не на что опереться в памяти, выбивает у нас из-под ног почву, ставит отдельно от целого мира.